Только за наличные (пер. Краснослободский)

 Мы прибыли в Пелотту около девяти тридцати вечера, после четырехчасового пути из Керн-Сити. Это был типичный городок, которых много на побережье Флориды. Стандартные киоски, предлагающие нехитрые сувениры, кафе, ресторанчики, небольшие магазинчики стояли в ряд вдоль набережной.

 Когда мы проезжали по главной улице, водитель грузовика по имени Сэм Уильямс обратил мое внимание на местную достопримечательность.

 – Видите эту коробку, – сказал он, небрежно махнув на внушительного вида здание из стекла и бетона в сиянии неоновых реклам, стоящее на перекрестке. – Отель «Океан». Петелли принадлежит каждый метр этого чуда. Надо отметить, что ему принадлежит и весь этот город, включая вон тот стадион на холме.

 Сквозь стекло я послушно глянул в указанном направлении. На холме, возвышаясь над городом, действительно стояло круглое бетонное сооружение. Его центр находился под открытым небом, а трибуны были защищены навесами от дождя. Расставленные по периметру прожектора могли освещать установленный в центре ринг, когда в этом возникала нужда.

 – Очень доходное место, надо отметить. Петелли зашибает здесь бешеные деньги. – Сэм вытер потное мясистое лицо сомнительной чистоты носовым платком, сплюнул через опущенное стекло и продолжал: – Петелли проводит здесь поединки боксеров каждую субботу.

 С залитого электрическим светом проспекта грузовик свернул направо, на улицу, с обеих сторон застроенную стандартными деревянными домиками. В конце ее виднелся пляж, а еще дальше в лунном свете похожий на огромный лист серебряной бумаги блестел океан.

 – Заведение Тома Роша находится на углу, недалеко от набережной, – добавил Сэм, притормаживая. – Я очень тороплюсь, дружище, а не то проводил бы тебя. Но ничего, скажи, что ты от меня, и он найдет тебе попутную машину до Майами. Если же он отсутствует, поговори с его женой. Она славная женщина.

 Грузовик остановился на слабоосвещенной набережной, и я, открыв кабину, выпрыгнул из машины.

 – Спасибо, что довез, Сэм, надеюсь, еще увидимся.

 – Я буду посматривать по сторонам. Пока, и удачи тебе, парень.

 Я отошел в сторону и посмотрел вслед грузовику, быстро удалявшемуся по набережной. Затем повернулся и медленно направился к кафе Тома Роша.

 Это было белое трехэтажное здание, выстроенное из плавника. Двойная дверь была открыта, и в вечерней тишине разносились звуки музыкального автомата.

 Поднявшись на три деревянные ступеньки, я задержался у двери, чтобы осмотреть помещение. Это был достаточно просторный зал с десятком столиков и стойкой, перед которой в ряд выстроились высокие табуреты, а на ней исходили паром три кофеварки. Электровентилятор, закрепленный на потолке, разгонял горячий воздух.

 Двое мужчин в мятых рубашках и грязных брюках сидели за столиком около двери. За столиком возле музыкального автомата комфортабельно расположился высокого роста парень в светлых брюках и галстуке ручной работы. Напротив него сидел толстый коротышка в коричневом костюме и панаме и смотрел в стол ничего не выражающим взглядом. У стойки, уперев кулак в подбородок, сидел водитель в кожаной куртке. За стойкой сухощавая бледная женщина, я решил, что это и есть Элис Рош, как раз ставила две чашки кофе на поднос. В другом конце стойки стоял сам Том Рош и засыпал в кофеварку зерна. Загорелый, невысокого роста, с копной черных волос и четко очерченным ртом, он внушал доверие с первого взгляда.

 В течение нескольких секунд, никем не замеченный, я стоял в темноте и наблюдал за происходящим в зале.

 Я следил за тем, как Элис, неся на подносе две чашки кофе, подошла к столику, за которым расположились верзила и коротышка. Когда она ставила чашки на стол, верзила, ухмыльнувшись, схватил ее выше колена.

 Она вздрогнула и попыталась освободиться, но мужчина, по-прежнему ухмыляясь, крепко держал ее своей ручищей. Я ожидал, что она ударит его или закричит, но вместо этого она бросила через плечо боязливый взгляд на мужа. Однако тот, занятый кофеваркой, ничего не замечал. По выражению лица этой худенькой женщины я понял, что она боится скандала и не хочет втягивать мужа в драку, в которой ему явно не поздоровится. Я почувствовал, как во мне закипает холодная ярость, но не сдвинулся с места. Проще было бы войти в кафе и задать нахалу хорошую трепку, но при этом пострадала бы гордость мужа, а кому понравится, если за его жену будет заступаться другой?

 Женщина наклонилась и попыталась отодрать от себя руку мужчины, но у нее не хватало для этого сил.

 Его приятель, сидевший напротив, схватил верзилу за локоть и что-то сказал, обеспокоенно кивнув в сторону Роша, который, отступив на шаг, любовался своей сверкающей кофеваркой.

 Верзила отмахнулся от толстяка, как от надоедливой мухи, и его рука скользнула выше по бедру Элис. Та с мужеством отчаяния несильно ударила нахала в переносицу. Тот выругался. Том повернулся и побледнел. Затем, хромая, вышел из-за стойки. На правой ноге у него был ортопедический ботинок.

 Верзила отпустил женщину. Она отпрянула от него и бросилась к сидящему у стойки водителю. Но тот, вместо того чтобы помочь, повернулся и стал по-дурацки ухмыляться.

 Рош подошел к столу. Нахал даже не поднялся. Рош сделал выпад в сторону мужчины, но тот легко уклонился от удара, и кулак Тома угодил в пустоту, заставив его потерять равновесие. В следующий момент верзила без замаха ударил Тома в живот. Бедняга пролетел через весь зал, врезался в стойку и осел на пол, ловя воздух широко открытым ртом.

 Верзила поднялся.

 – Уходим отсюда, – сказал он толстому коротышке. – Мне надоела эта дыра. – Он подошел к Рошу, который безуспешно пытался подняться. – Если ты еще раз, крысенок, попробуешь дотронуться до меня, я раздавлю тебя, как слизняка, – прорычал верзила и занес ногу для удара.

 В три прыжка я оказался рядом с верзилой, оттолкнул его от Роша, развернул лицом к себе и ударил в голову. Удар был очень болезненным, чего я и добивался. Пошатнувшись, он все же сумел сохранить равновесие, но от боли из глаз брызнули слезы.

 – Если у тебя чешутся руки сорвать на ком-то свою злость, – сказал я, – ударь меня. Я больше подхожу для этого.

 Если бы не слепая ярость, овладевшая верзилой, эта встреча могла закончиться для меня весьма плачевно. Однако он попытался достать меня примитивным свингом и вложил в этот удар весь вес своего тела. Удар, рассчитанный на человека, который ничего не смыслит в боксе. Я легко ушел от него и, когда парень пошатнулся, сделал шаг вперед и провел свой коронный удар – хук правой в челюсть. Это был отменный удар. Челюсть хрустнула, словно была сделана из стекла, и парень повалился на пол как подкошенный. Ждать, когда он придет в себя и поднимется, не имело смысла. Когда так падают – это всерьез и надолго.

 Я отступил назад и глянул на толстого коротышку.

 – Уберите отсюда этот кусок дерьма, пока я действительно не рассердился.

 Толстяк, не веря своим глазам, смотрел на верзилу, распростертого у его ног. Он наклонился над ним, а в это время я помог подняться Рошу. Бедняга задыхался, но все же мог стоять без посторонней помощи и сохранял в себе остатки боевого задора. Он даже хотел броситься к обидчику, но я удержал его.

 – С него более чем достаточно, – сказал я. – Да и зачем марать руки о всякую сволочь.

 Подошла жена и обняла его. Теперь, когда Роша опекала жена, я мог отойти к зрителям: двум парням в мятых рубашках и водителю грузовика.

 Толстяк, правда без особого успеха, пытался привести неудачливого драчуна в чувство.

 – Перелом челюсти, – констатировал водитель и шумно вздохнул. – Никогда не видел подобного удара! Ну и ну! Что ж, он получил по заслугам.

 – Выбросьте его отсюда, – повторил я. – Парни, ведь вы можете это сделать.

 Толстяк разогнулся. Он смотрел на нас с таким видом, что казалось, вот-вот разрыдается.

 – Вы сломали моему приятелю челюсть, – сказал он. – А в субботу у него боксерский поединок.

 – Нужно было свернуть ему шею, – сказал я. – Уберите его отсюда, пока я действительно это не сделал.

 Верзила открыл глаза, застонал и сел. Нижняя челюсть у него отвалилась, а на правой щеке красовался безобразный кровоподтек, след моего первого удара.

 Мужчины в мятых рубашках поставили его на ноги и повернули к двери. Не глядя на меня, едва переставляя ноги, он позволил себя увести. Голова его свешивалась на грудь, в глазах отсутствовал даже намек на мысль. Процессию замыкал толстяк. У него был такой вид, словно он шел за гробом своей матери.

 Водитель смотрел на меня с таким видом, словно я был ангелом мщения, спустившимся на землю с небес.

 – Бог мой! – воскликнул он. – Вы хотя бы имеете представление, кого только что нокаутировали? Это же Джо Мак-Криди, местный чемпион по боксу. У него же в субботу матч с Майами Кидом, и в этот поединок вложена чертова уйма денег. Послушайте моего совета, приятель, – как можно быстрее уносите ноги из этого города. Когда Петелли узнает, как вы разобрались с Мак-Криди, он придет в дикую ярость. И я не преувеличиваю. Петелли опасен, как гремучая змея. Так что спасайте свою шкуру.

 Небрежно отпихнув табурет, я полез в карман за сигаретами, но Рош опередил меня и протянул свою пачку. Я провел прекрасный вечер. Давно я уже так вкусно и сытно не ел. За ужином Рош и его жена Элис составляли мне компанию. Они принадлежали к той категории людей, с которыми я быстро нахожу общий язык, и к концу ужина мы уже были на «ты» и обращались друг к другу по имени.

 Во время ужина мы поддерживали неторопливую беседу, и наконец я сказал то, что их интересовало больше всего.

 – Возможно, вас удивляет, как я мог оказаться здесь, – начал я, когда Рош дал мне прикурить. – Я из Питтсбурга. У моего отца было небольшое кафе напротив сталелитейного завода Карнеги. Думаете, располагаясь в таком бойком месте, кафе было золотым дном? Как бы не так. После смерти отца у меня остались одни долги. Пришлось продать кафе, и после этого город мне опротивел. Я подумал, а почему бы мне не взглянуть на Флориду. И честное слово, ребята, я рад, что оказался здесь.

 Рош почесал подбородок, рассматривая меня.

 – И что же здесь такого особенного?

 – Ты когда-нибудь был в Питтсбурге? Смог, вечная копоть, вонь – это Питтсбург. Да любому человеку оттуда Флорида кажется раем.

 – Может быть, ты и прав. Но я всю жизнь прожил здесь, так что солнце мне надоело до чертиков.

 – Старик, да ты просто не понимаешь, как тебе повезло! Последние три недели, когда я путешествовал автостопом, были лучшими в моей жизни. – Я наклонился вперед. – Вот так. Сюда меня привез водитель по имени Уильямс. Он сказал, что я могу прийти сюда. Ты знаешь его?

 – Конечно. Уже много лет.

 – Он сказал, что ты поможешь мне добраться до Майами. Могу я на тебя положиться в этом вопросе?

 – Разумеется. Нет ничего проще. Джон Бейтс постоянно ездит туда. Я храню его корреспонденцию. Как раз завтра утром он будет здесь. Я попрошу, чтобы он тебя взял. Так ты хочешь добраться до Майами?

 – Да.

 – Элис, – сказал Том, – принеси еще парочку пива. Неужели ты не видишь, что парень умирает от жажды? – Когда она исчезла на кухне, Том сказал: – Это был первоклассный хук. Даже Демпси не мог бы провести его лучше. А как ты ушел от удара! Так ты профессиональный боксер? Когда ты прыгнул вперед и выбросил правую…

 – Я боксировал немного, но потом бросил. Слишком грязное дело.

 Рош испытующе смотрел на меня.

 – С таким телосложением и отлично поставленным ударом ты просто находка. С кем тебе приходилось боксировать?

 – Мне удалось выстоять три раунда против Джо Луиса. Я был его спарринг-партнером во время его турне по военным базам. Прекрасный парень. Он сказал, что у меня отличный удар правой.

 – Джо сказал это? – Том был потрясен.

 – Лучший бой я провел, когда пришлось заменить Эйба Лински. Мне удалось нокаутировать Джека Вайнера.

 Разинув рот, Том смотрел на меня.

 – Ты сказал – Джек Вайнер? Чемпион Калифорнии?

 – Именно. Он тогда еще не носил этого звания, но был в превосходной форме. Скорее всего мне просто повезло. Уж очень он был уверен в своей победе.

 – Боже правый! И ты бросил это дело?

 – Хотелось уберечь от повреждений свое лицо, да к тому же у меня были свои планы.

 – И все же жаль зарывать такой талант. – Рош покачал головой. – Если тебе удалось уложить Вайнера…

 – Водитель грузовика посоветовал мне как можно быстрее исчезнуть из этого города. Он сказал, что Петелли не простит мне сломанную челюсть этого мерзавца.

 – По поводу Петелли можешь не беспокоиться. Солли Брант объяснит ему случившееся. Кроме того, Петелли ставил на Майами Кида. Если бы ты сломал челюсть Майами Киду, тогда другое дело, а Мак-Криди Петелли не интересует.

 – Солли Брант? Это толстый коротышка, который был с Мак-Криди?

 – Точно. Мак-Криди его подопечный, но что поделать, если он такой мерзавец.

 Элис вернулась с двумя бокалами пива.

 Рош настоял на том, чтобы я остался ночевать у них в кафе. Я принял его предложение. За последние две недели я не отдыхал как следует, и мысль о том, что можно поспать в настоящей постели, была соблазнительной.

 Мы еще немного поговорили, затем я поднялся со стула.

 – Если я тебя правильно понял, то я могу идти отдыхать. Восемь часов в кабине грузовика дают о себе знать. Мне кажется, я могу уснуть стоя.

 – О'кей. Элис покажет тебе комнату. – Рош тоже поднялся и протянул мне руку. – Еще раз спасибо за помощь.

 – Забудьте, – сказал я, пожимая его руку. – Спасибо за прекрасный ужин.

 В сопровождении Элис я поднялся на второй этаж и вошел в маленькую комнатку, из окна которой было видно море.

 – Если тебе нужно что-нибудь…

 – Нет. Кровать выглядит чертовски привлекательной.

 – Если ты хочешь принять душ, то это первая дверь направо.

 – Отлично. Мне даже неловко причинять вам неудобства.

 – Какие неудобства! Этот мерзавец мог сильно покалечить Тома. Мой муж физически слабый человек.

 – Но он очень хороший человек. Ты наверняка гордишься им?

 – Конечно. – Элис положила руку мне на плечо и доверительно сказала: – Ему бывает нелегко, но со мной он всегда обходился хорошо… Если бы ты не подоспел вовремя…

 – Не будем об этом.

 – Я просто хочу сказать, что ты мне понравился, – сказала Элис и вышла из комнаты.

 Я был несколько смущен ее словами.

 Наполнив ванну горячей водой, я полежал там примерно с полчаса. Я слышал голоса хозяев, доносящиеся снизу, и когда я улегся в постель, ко мне зашел Рош и замер в дверях.

 – Все в порядке? – спросил он, переминаясь с ноги на ногу.

 Я улыбнулся.

 – Лучше не бывает. – Я видел, что он хочет что-то сказать, но никак не решится на это.

 – Хочешь сделать важное сообщение? – пошутил я.

 – Да. Мы с Элис говорили о тебе. Есть деловое предложение. Как ты смотришь на то, чтобы поработать у нас? Пока дела в кафе идут хорошо, но могли бы быть и лучше. Заведение можно расширить. Разумеется, это не золотое дно, но я могу показать тебе бухгалтерскую книгу. Я ведь не просто предлагаю тебе работу, а долю в прибыли. Скажем, треть. Не так уж и плохо, ты не находишь? Как ты смотришь на это предложение? Я и Элис были бы рады, если бы ты остался.

 Я смотрел на него, не веря тому, что слышу.

 – Да ты спятил! – воскликнул я, садясь на постели. – Ты же совершенно меня не знаешь, а уже решил отдать мне треть прибыли только за то, что я сломал челюсть негодяю, который заслуживал этого. Что это с тобой?

 Рош присел в уголке кровати.

 – Мы надеемся на твою помощь, Джонни. Мы нуждаемся в таком парне, как ты. Начнем с того, что этому делу тебя учить не надо, да и к тому же ты можешь постоять за себя. Чего не скажешь обо мне. А здесь немало хулиганов, и с ними у нас масса проблем. Так что сам понимаешь. К тому же ты нам понравился. Так что не сомневайся, свою долю прибыли ты отработаешь.

 Том, разумеется, был прав, но подобная работа меня не очень устраивала. Но как сказать ему об этом и не обидеть?

 – Послушай, Том, я тронут твоим предложением, – сказал я. – И все же не могу его принять. Не обижайся и пойми меня правильно. Понимаешь, я рассчитываю на нечто большее. Всегда мечтал иметь много денег. Когда я был мальчиком, отец практически не давал мне денег и трясся над каждым долларом. Он тратил деньги только на еду. На одежду, развлечения, жевательную резинку я должен был зарабатывать сам. В то время как другие дети развлекались, я сразу же после школы принимался за дело: мыл машины, продавал газеты. На игры со сверстниками времени уже не оставалось. Отец думал, что таким образом научит меня ценить деньги, но здесь он ошибался. Все это лишь разжигало мою страсть сразу получить крупный куш. И тратить их направо и налево. Для меня это стало навязчивой идеей к тому времени, когда отец умер. Да, я мог управиться с кафе и даже достигнуть кое-чего большего, чем отец, но он имел слишком много долгов, и из-за этого там у меня не было будущего. Так что сейчас все, что я имею, так это рубашка на теле и сорок долларов в кармане. Но я решил добраться до Майами, где, по слухам, денег куры не клюют. Авось и мне перепадет кое-что. Большой куш, Том! Вот что мне надо. Я чувствую, что эта мечта осуществится в Майами.

 Том слушал с бесстрастным лицом.

 – Но почему Майами, Джонни? Почему не Нью-Йорк или любой другой большой город?

 – Как бы тебе объяснить… Я как-то разговаривал с парнем, который бывал в Майами. Так вот, он сказал, что это особое место на земле. Миллионеров на квадратный метр там в несколько раз больше, чем в любом другом городе. Они приезжают туда в отпуск и швыряют деньги направо и налево. Звучит глупо, но попробуй меня понять. Я не намерен впутываться в сомнительные дела или подвергать себя риску. Хочу заработать все законным путем. Знаешь, что сказал тот парень? В Майами имеется очень много возможностей получить куш законным путем. Он сказал, что я могу наняться телохранителем за двести баксов в неделю. Он же рассказал, что один парень спас жизнь кинозвезде, и она подарила ему тысячу баксов и обеспечила работой в Голливуде. Еще он сказал, что работал простым водителем, и его босс по завещанию оставил ему пятьсот долларов, а ведь он проработал на него лишь три года. Почему бы и мне не стать таким же счастливчиком? Денег там более чем достаточно. Все дело в том, чтобы оказаться в нужное время и в нужном месте.

 Во время монолога Рош задумчиво смотрел на меня, растирая коленку, затем сказал:

 – А твой приятель не рассказал тебе о гангстерах, карточных шулерах, шлюхах и сутенерах? Они, словно стая волков, только и мечтают, как бы урвать у твоих миллионеров кусок пожирнее. А о копах, которые преследуют всякого, кто плохо одет, и вышвыривают бедняг из города? Поверь, я хорошо знаю о жизни в Майами, Джонни. Когда моя нога была в порядке, я водил грузовики из Пелотты в Майами раз в неделю. Да, это райское место для миллионеров, но для тех, у кого нет и цента в кармане, этот город хуже джунглей, наполненных дикими зверями. Прими мое предложение и забудь о Майами. Все это пустые мечты. Оставайся у нас, и будешь иметь крышу над головой и зарабатывать деньги без всяких волнений. Когда парень мечтает сразу заполучить большой куш, рано или поздно он влипнет в большие неприятности. Подумай, Джонни. Единственный шанс реально заработать большие деньги – это заняться боксом. Я не знаю, насколько ты хорош, но если судить по твоему удару правой…

 – Не будем об этом, – прервал я его. – Не хочу и вспоминать о боксе. У меня нет никакого желания закончить свои дни полуслепым калекой. Ты сказал, что в Майами есть деньги. Мой приятель утверждал то же самое. Я поеду туда и проверю. Может быть, я и сумасшедший, но я поеду туда. Извини, Том, но я так решил. И не думай, что я неблагодарная скотина.

 Том пожал плечами.

 – О'кей, если ты так считаешь, езжай в Майами. Осмотрись там. Затем возвращайся. Мы бы сработались. Я буду ждать три месяца, прежде чем предложить работу кому-то еще. Подумай об этом, Джонни. Третья часть прибыли и свободные руки.

 Я даже не знал, что и сказать.

 – Не жди меня, Том, – сказал я. – Не думаю, что я вернусь сюда.

 Я заканчивал завтрак, когда в комнате появился Рош.

 – Пришел Солли Брант. Он хочет поговорить с тобой. Ты уделишь ему несколько минут?

 – Почему бы и нет. А чего он хочет?

 Рош пожал плечами.

 – Он не сказал.

 – Ладно, позови его сюда.

 Я отодвинул пустую тарелку и закурил сигарету. Вошел Брант. Его шляпа была сдвинута на затылок, под глазами залегли темные круги, словно он не спал уже много дней.

 – Мне очень жаль, что ваш парень не умеет драться, – сказал я, не давая ему раскрыть рта. – Но он сам напросился на эту взбучку. Вы зря пришли, я сделал то, что должен был сделать.

 – Я это и без вас знаю. – Брант уселся на стул. – Он драчун и забияка, но не более того. Его только могила исправит. – Он наклонился вперед и ткнул в мою сторону толстым, как сосиска, пальцем. – Где вы научились так драться?

 – В прошлом немного занимался боксом. Откуда мне было знать, что у вашего парня стеклянная челюсть.

 – Она у него не стеклянная. Много лет он получал удары по челюсти, и она держалась. Но такой удар, как у вас, я вижу впервые. Прямо кузнечный молот обрушился на беднягу. – Толстяк рассеянно взял кусок тоста с тарелки и принялся жевать. – Но хватит об этом. Если бы у меня был другой парень, которого я бы выставил против Кида, я бы тут же забыл о Мак-Криди. Но у меня нет другого, а ведь за последние годы это у меня первый серьезный бой. Я менеджер этого поединка и мог бы огрести солидные комиссионные. – Он прожевал тост и спросил: – Кто были ваши соперники?

 – Нет, нет, только не это, – возразил я. – Неважно, с кем я боксировал, но на ринг я больше не выйду. Я решил так много лет назад и не отступлюсь от своего решения.

 Маленькие карие глазки жадно ощупывали мою фигуру.

 – С вашим телосложением и таким ударом. Как давно вы оставили ринг?

 – Слишком давно. Это меня не интересует. Если это все, что вы хотели мне предложить, то на этом и закончим, пока мы не поссорились.

 – Минутку. Рош сказал мне, что вы нокаутировали Вайнера во втором раунде. Это действительно так?

 – Допустим. Ну и что с того?

 – Ведь вы хотите поехать в Майами, не так ли? – Он отложил тост и пододвинул стул поближе ко мне. – Послушайте, едва я увидел вас, я сразу понял, что вы боксер. Пошевелите своими извилинами, Фаррар. Неужели вы всерьез намерены ехать в Майами в таком тряпье? Да вас упрячут за решетку через десять минут после того, как вы появитесь на улицах города. Парню, не одетому с иголочки, нечего делать в Майами. Его моментально вышвырнут из города.

 – Это мои проблемы. Не ваши.

 – Знаю. – Он снял шляпу и начал обмахивать ею свое потное лицо. – Не подумайте, что я болтаю с вами только из удовольствия вслушиваться в звуки своего голоса. Как вы смотрите на то, чтобы прибыть в Майами на собственном автомобиле, одетым в шикарный костюм? Это будет не очень престижная машина, но вполне приличная. Плюс ко всему, имея пятьсот долларов в кармане для приличного старта.

 Я понял, на что намекает толстяк, но некоторое время молчал, обдумывая его предложение. Я и сам понимал, что в моем потрепанном костюме в городе, подобном Майами, мне нечего ловить. Машина, летний костюм да еще пятьсот долларов. Звучит заманчиво.

 – Продолжайте, – наконец сказал я. – Время у меня имеется.

 – Верно, – толстяк широко улыбнулся, продемонстрировав шесть золотых коронок. – Вот мое предложение. Вы выступаете вместо Мак-Криди и получаете все, о чем я сказал. Неплохое предложение?

 – Заманчивое. Но почему вы решили, что я достоин такой цены?

 – Знать заранее я не могу. Мне нужно посмотреть на вас на тренировке. Но если вы, кроме своего хука, знаете еще кое-что, то это уже неплохо.

 Я колебался. Через пару часов Джон Бейтс отправится в Майами. Я стоял перед выбором – поехать с ним сейчас или же отправиться в Майами через четыре дня на собственном автомобиле и в приличном костюме, да еще с деньгами в кармане. Но чтобы заработать все это, я должен выступить против тяжеловеса, о котором я не имею ни малейшего понятия. А так как я был далеко не в форме, подобная авантюра могла закончиться для меня плачевно.

 – Что из себя представляет мой противник?

 – Неплохой боец. Быстрая реакция и отменный удар правой. – Брант поднялся. – Но вам нечего беспокоиться на этот счет. Я не требую от вас победы. Все, что от вас требуется, это продержаться несколько раундов на ногах и завести публику. Все все равно будут ставить на Кида. Но если он окажется слишком серьезным противником, симулируйте нокаут.

 – Я никогда не поступал подобным образом и никогда так не сделаю.

 – Поживем – увидим, – спокойно сказал Брант. – А сейчас пойдем в тренировочный зал. Мы поговорим более конкретно после того, как я буду знать, в какой вы форме.

 Мы пришли в тренировочный зал. Здание располагалось в конце темного, пахнущего кошками переулка недалеко от главной улицы. Это было довольно просторное помещение с двумя рингами, грушами, мешками с песком, грязным полом и длинным рядом раздевалок и душами, большая часть из которых не работала.

 Когда мы вошли, зал был пуст.

 – Сейчас придет Уоллер, спарринг-партнер Джо, – сказал Брант. – Он опытный боец, так что воспринимайте его всерьез. И зарубите себе на носу, если вы окажетесь слабаком, он может вас нокаутировать. Поработайте в полную силу раунда три, а потом посмотрим, что делать.

 Он открыл шкаф и вытащил спортивную форму. Когда я переодевался, вошел Уоллер. Это был здоровенный негр с лицом в шрамах и мрачными, налитыми кровью глазами. Коротко кивнув Бранту, он оценивающе взглянул на меня и скрылся в ближайшей раздевалке.

 Когда я облачился в форму, Брант критически осмотрел меня и присвистнул.

 – Надо же! Ни грамма жира. Выглядишь чертовски здорово!

 – Это только кажется, – отмахнулся я, подлезая под канаты. – Но если бы я знал, что мне предстоит, для начала я хотя бы бросил курить. С дыханием у меня не все в порядке.

 Уоллер вышел на ринг. У него была фигура гориллы, но он поглядывал на меня с опаской.

 – Послушай, Генри, – сказал Брант. – Проверь, что из себя представляет этот парень, но без своих грязных фокусов.

 Негр криво усмехнулся.

 – Это относится и к вам, Фаррар, – добавил Брант. – Итак, вы готовы? О'кей. – Он покинул ринг и ударил в гонг.

 Уоллер двинулся вперед, втянув голову в плечи. Он был похож на гигантского краба. Мы сделали несколько кругов по рингу, зорко следя друг за другом и обмениваясь легкими, ничего не значащими ударами. Пара молниеносных прямых Уоллера едва не настигла меня, но я все же сумел вовремя уйти. Пару раз я пытался использовать свою левую, но мои удары неизменно попадали в пустоту. Время от времени негр доставал меня ударами по корпусу, которые сбивали мое дыхание. После серии подобных ударов он делал шаг назад и уходил в глухую защиту, не давая мне возможности настичь его. Если же мой удар и достигал цели, я тут же получал удар в ответ.

 Неожиданно я получил свинг в голову. Это был акцентированный удар, потрясший меня. Уоллер хотел было ударить еще раз, но я вовремя выбросил вперед левую. Это был первый удар в бою, в который я вложил силу. Голова Уоллера резко запрокинулась, словно он наткнулся на стенку. Удивление мелькнуло в его налитых кровью глазах.

 Мы вновь начали кружить вокруг друг друга. Уоллер вел себя очень осторожно. Моя левая всерьез его напугала. Я нанес еще два удара и получил ответный по корпусу. Дыхание начало сдавать.

 Это меня всерьез обеспокоило. Нужно находиться в превосходной форме, чтобы держать такие удары и оставаться на ногах. Нужно поубавить ему прыти, если я хочу продержаться три раунда.

 Решив, что дыхание у меня окончательно сбито, Уоллер рискнул перейти в ближний бой. Действовал он весьма осмотрительно, но я все же не терял надежды подловить его на ошибке и провести коронный удар в голову. Большая часть его ударов не достигла цели, но я уже едва дышал. С облегчением я услышал удар гонга и тут же шлепнулся на табурет в углу.

 С озабоченным выражением на лице Брант стер мне кровь с носа.

 – Вы слишком долго не тренировались, – сказал он. – Даже и не пытайтесь использовать удар правой. Во втором раунде будьте поосторожнее. Уходите от ударов Уоллера, старайтесь держать его на дистанции.

 Я ничего не ответил, так как в голове было пусто. Никаких идей, как вести бой дальше. Я понимал, что должен нокаутировать его в этом раунде или мне конец.

 Уоллер даже не присел. Стоя в углу ринга, он скучающе посматривал по сторонам.

 – О'кей? – спросил Брант и потянулся за веревкой гонга.

 – Да, – я медленно поднялся.

 Уоллер сразу пошел вперед с явным намерением добить меня. Я смог увернуться от прямого справа, нацеленного в голову. Перчатка скользнула по плечу, и я моментально провел три удара по корпусу. Он захрипел и вошел в клинч. Его тело буквально повисло на мне. Я пытался оттолкнуть его, но ничего не получалось. Он отчаянно цеплялся за меня, совершенно не обращая внимания на Бранта, который орал:

 – Брэк! Брэк!

 Уоллер был потрясен и запаниковал. Пару секунд мы еще стояли в обнимку, затем мне все же удалось оттолкнуть его и провести апперкот правой. Пошатнувшись, он сделал шаг назад, и еще несколько секунд мы обменивались ничего не значащими ударами. Но вот он чуть ослабил защиту. Пора! Крюк справа. Апперкот левой. Еще левой в челюсть. Все. Закатив глаза, негр упал на пол ринга. Я отошел в угол, вытирая кровь, сочащуюся из носа, и тяжело дыша. Я был спокоен. Лежа на полу, Уоллер тяжело дышал и не собирался подниматься.

 Брант подлез под канаты, улыбаясь от уха до уха. Вместе мы подняли Уоллера, оттащили в угол и усадили на табурет. Мы как раз пытались привести его в чувство, когда за нашими спинами раздался голос:

 – Мне нравится этот парень. Где ты нашел его, Брант?

 Брант вздрогнул, словно кто-то коснулся его раскаленной докрасна кочергой.

 Трое мужчин стояли возле ринга и смотрели на нас. Сказавший эти слова был мужчина небольшого роста, с непроницаемым лицом и темными поблескивающими глазками. На нем был бутылочного цвета костюм, белая мягкая шляпа. Усики над верхней губой казались нарисованными карандашом.

 Двое громил, стоящих рядом с ним, будто сошли с экрана гангстерского фильма, поставленного в Голливуде. Крепкие ребята, но чувствовалось, что они больше привыкли использовать револьверы и ножи, нежели собственные кулаки.

 Мне они не понравились с первого взгляда.

 – Хэлло, мистер Петелли, – в замешательстве сказал Брант. – Я и не заметил, как вы вошли.

 Петелли осмотрел меня с головы до ног. Казалось, от его внимательного взгляда не ускользнул ни один мой дефект.

 – Так где ты отыскал его?

 – Это как раз тот парень, который сломал челюсть Мак-Криди. – Нервничая, он вытащил платок и вытер потное лицо.

 – Об этом я уже наслышан. Так ты намерен выставить его против Кида?

 – Я хотел обсудить это с вами, мистер Петелли. Но вначале я должен был выяснить, в какой он форме.

 – Кажется, негр это уже выяснил, – Петелли недобро ухмыльнулся.

 – Он долго не тренировался… – начал Брант, но Петелли оборвал его:

 – Зайди через час в мой офис. Мы поговорим на эту тему там. – Петелли перевел взгляд на меня. – Что ты можешь сказать о себе?

 – Меня зовут Фаррар, – спокойно сказал я и нырнул под канаты.

 – Выглядишь неплохо, – сказал Петелли. – Я мог бы устроить тебе несколько боев. Брант подписал с вами контракт?

 – Я не заключал ни с кем никаких контрактов и не намерен делать это впредь. Это будет мой первый и последний бой.

 – Будет лучше, если вы придете ко мне с Брантом и мы обсудим детали, – решил Петелли. – Но я сразу могу гарантировать вам по поединку в месяц.

 – Не интересуюсь, – сказал я и, не оглядываясь, направился в раздевалку. У меня за спиной воцарилось зловещее молчание.

 Неторопливо возвращаясь в кафе Роша, я увидел грузовик Джона Бейтса, который сворачивал на магистраль Пелотта – Майами. Я посмотрел ему вслед со смешанным чувством. У меня было такое ощущение, что следовало уехать на нем.

 Рош вновь полировал кофеварку, когда я вошел в кафе.

 – Так ты передумал уезжать? – спросил он. – Джон ждал тебя. Что случилось?

 – Извини, Том, но так случилось. – Я вкратце пересказал ему разговор с Брантом. – С автомобилем и пятьюстами долларами в кармане я буду чувствовать себя гораздо увереннее. Правда, придется задержаться здесь на четыре дня, но зато потом я буду сам себе господин.

 Потом я рассказал ему о предложении Петелли.

 – Он завистлив, как ребенок, – сказал Рош. – И у него очень плохая репутация.

 – Полностью с тобой согласен, Том, такие часто попадались на моем пути. Так что не беспокойся на этот счет. Но мне нужно немного потренироваться. Времени мало, а нужно сделать максимум возможного, чтобы войти в форму.

 – Ты будешь жить у нас, Джонни. И не спорь. Мы будем только рады.

 Я не спорил. Я был рад, что Том предложил мне это.

 Немного позже Солли Брант зашел в кафе. Тяжело пыхтя, словно пробежал десять миль, он уселся за столик в углу.

 Я подошел и сел рядом.

 – Все в порядке, – сказал он, шумно отдуваясь. – Мне едва удалось убедить Петелли, чтобы вы провели лишь один бой. И все же я думаю, что вы делаете ошибку, Фаррар. С помощью Петелли вы смогли бы заработать много денег.

 – Это меня не интересует.

 – Это я и сказал ему. В конце концов мне удалось его переубедить. Но у вас еще достаточно времени, чтобы передумать.

 – Я не передумаю.

 Брант заерзал на жестком стуле.

 – Все зависит от вас.

 – Вы о чем?

 – Видите ли, если это действительно ваш последний бой, то нельзя ожидать, что Петелли вами заинтересуется.

 – Но мне этого и не надо. Чем меньше я буду иметь с ним дел, тем лучше.

 – Но он вложил деньги в Кида, так что Кид должен победить.

 – Ну, если он действительно хорош, пусть побеждает.

 – Он должен победить, – тоскливо сказал Брант. – Таков приказ.

 Я посмотрел на него.

 – Вы пытаетесь сказать мне, чтобы я просто лег?

 – Именно. Петелли сделает вам рекламу, но он ставит на Кида. Мне поручено передать, чтобы вы легли в третьем раунде.

 – Я же уже говорил вам, что об этом не может быть и речи. Я ни перед кем не лягу по собственной воле.

 Брант вытер потное лицо носовым платком.

 – Послушайте, Фаррар. Вы зарабатываете на этом более пятисот баксов и автомобиль. Бога ради, зачем вам лишние неприятности?

 – Пусть Кид побьет меня. Тогда другое дело.

 – Ничего не выйдет, – Брант покраснел, – если Петелли что-то приказал, приказ должен быть выполнен.

 – Но если я откажусь выполнять приказ Петелли, что тогда?

 – Наживете массу неприятностей на свою шею. Я не преувеличиваю. Петелли очень опасен. Пару лет назад Петелли вложил огромные деньги в одного боксера, но тот его не послушался. Бедняге раздробили железным прутом суставы, так что он больше никогда не смог выступать на ринге. То же самое может произойти и с вами, если вы ослушаетесь.

 – Вначале он должен до меня добраться.

 – Доберется, будьте уверены. Тот парень тоже был не дурак. Он сумел сбежать из города, но его все же поймали через полгода. Когда полиция нашла беднягу, у него был проломлен череп и раздроблены пальцы. На всю жизнь он так и остался инвалидом.

 – Не нужно меня пугать, – злобно огрызнулся я. – Или бой будет честным, или он вообще не состоится.

 – Подумайте хорошенько, Фаррар, – посоветовал Брант. – Если Петелли хочет от вас спектакля, устройте его по первому разряду. Спросите Роша или любого человека в этом городе, и они тут же ответят, что Петелли не тот человек, с которым можно шутить. Его приказы неукоснительно выполняются.

 – Со мной этот номер не пройдет, – я поднялся. – Это действительно мой последний бой, и я не намерен валять дурака. Сообщите это Петелли.

 – Вы это ему сами скажите, – хмуро сказал Брант. – Ведь речь идет о вашей шкуре, не моей.

 – Ничего подобного! Ты заварил эту кашу, сам и расхлебывай. Что до меня, то мне нужно тренироваться.

 Едва я вышел из кафе, он, скорее всего, тут же помчался к Петелли. Так что в тот момент, когда я начал работать с Уоллером, в зале появились оба его телохранителя.

 Позже я узнал, что их звали Пепи и Бенно. Пепи был красивым мужчиной с жиденькими усиками, как у босса, а Бенно был мрачным толстяком с двойным подбородком и свиными глазками.

 Они вели себя так, словно являлись хозяевами этого зала, и Уоллер старался не смотреть в их сторону. Да, был вынужден согласиться я, если они набросятся вдвоем, то смогут превратить меня в фарш.

 – Подойди, – Пепи поманил меня пальцем. – Сними этот наряд, – это относилось к моей спортивной форме. – Босс хочет сказать тебе пару слов.

 – Я занят. Если ему так приспичило, пусть сам придет сюда.

 Уоллер даже перестал дышать, с ужасом глядя на меня. По его глазам я понял, что он считает меня сумасшедшим.

 – Кончай свои шутки! – злобно рявкнул Пепи. – Переодевайся и пошли.

 Он был на голову ниже, и мне совсем не хотелось побить его, но, если этот тип будет разговаривать в таком тоне, этого не избежать.

 – Пошли вон! – без выражения сказал я. – Иначе как бы вы не пожалели, что явились сюда.

 – Неужели? – В руке Бенно невесть откуда появился револьвер. – Или ты тихонько переодеваешься и топаешь с нами, или я буду вынужден начинить твое брюхо пулями.

 Глядя в его злобные свиные глазки, я понял, что мерзавец не шутит.

 Почти не разжимая губ, Уоллер прошептал:

 – Не будьте идиотом, Фаррар. Идите с ними. Я хорошо знаком с этой парочкой.

 Пепи ухмыльнулся.

 – Умный мальчик. Разумеется, он знает нас. Бенно уже трижды задерживали за стрельбу в этом году, так что разом больше, разом меньше, ничего не изменит. Лучше не провоцируй его на четвертый инцидент.

 Я переоделся под их злобными взглядами. Потом мы прошли в переулок к поджидавшему нас огромному «Кадиллаку». Бенно все еще не выпускал револьвер из руки. Возле машины переминался с ноги на ногу коп. Он глянул на оружие в руке Бенно и, ни слова не говоря, исчез. Это яснее ясного сказало мне, куда я угодил. Я сел рядом с водителем, а парочка громил устроилась сзади. Бенно приставил ствол револьвера к затылку, наслаждаясь моей беспомощностью. Нам понадобилось не более пары минут, чтобы добраться до отеля «Океан». Мы вышли и, поднявшись по широким ступенькам, подошли к лифту. Ни Пепи, ни Бенно не сказали ни слова, но Бенно продолжал держать меня на мушке. Мы прошли длинным коридором и остановились возле двери из красного дерева, на которой красовалась табличка: «Владелец». Пепи постучал, повернул ручку и вошел в приемную.

 Это было небольшое помещение, отделанное панелями под орех. Платиновая блондинка сидела за столом и что-то печатала на пишущей машинке. Оторвавшись от работы, она безразлично глянула на револьвер в руке Бенно и махнула рукой в сторону двери.

 – Заходите, босс ждет.

 Пепи осторожно постучал, потом открыл дверь и отошел в сторону, пропуская меня.

 – Идите, – тихо сказал он. – Но ведите себя культурно.

 Я вошел в такой огромный кабинет, который можно увидеть разве что в фильмах. Огромный зеленого цвета ковер был такой пушистый, что его можно было подстригать газонокосилкой. Пара дюжин кожаных кресел, тройка таких же диванов, несколько торшеров и столиков совершенно терялись в этом помещении. На стенах висели зеркала в позолоченных рамах. Я заглянул в одно из них и убедился, насколько затрапезно я выгляжу.

 За огромным, больше похожим на бильярдный столом сидел Петелли в сдвинутой на затылок шляпе и с неизменной сигарой во рту. Он молча наблюдал за моим приближением и взмахом руки остановил в ярде от стола.

 – Я говорю – ты слушаешь, – холодным и равнодушным голосом изрек он. – Ты неплохой боксер, Фаррар, и мог бы мне пригодиться, но, насколько я понял, ты еще и большой упрямец. Ты заявил, что покончил с боксом. Это так?

 – Да.

 – Кид тоже неплохой боксер, но вряд ли он обладает твоим ударом. Что ж, раз мне не удалось заполучить тебя, придется удовлетвориться тем, что имею. Это его первый бой в Пелотте, и, если его нокаутируют, такой исход может произвести на публику неблагоприятное впечатление. Я поставил десять грандов на его победу и не имею ни малейшего желания их лишиться. Как я уже говорил Бранту, ты должен лечь в третьем раунде, а сейчас говорю это и тебе. Насколько я понял, тебе не нравятся такого рода вещи, но придется смириться. Я дал тебе шанс войти со мной в дело, но ты отказался. – Он сделал паузу и стряхнул пепел на ковер. – Этот город принадлежит мне. Заруби себе на носу. Здесь делают только то, что я разрешаю. В моем распоряжении имеется дюжина крепких парней, которые беспрекословно мне подчиняются. Если я прикажу, они с удовольствием займутся тобой, и поверь, это тебе не понравится. С этого момента ты будешь под постоянным наблюдением. Даже и не надейся удрать из города. В воскресенье вечером ты встретишься с Кидом на ринге и разыграешь все как по нотам. Уляжешься на пол и останешься там лежать. Это приказ. Я не намерен просто так терять десять грандов. Вздумаешь вести двойную игру, это будет последняя двойная игра в твоей жизни, ясно? И не вздумай обратиться за помощью в полицию. Полицейские здесь делают то, что я им говорю. Итак, тебе известен сценарий боя, и ты перед выбором: либо ложишься в третьем раунде, либо разыгрываешь из себя героя и получаешь пулю в спину. А теперь вон отсюда!

 Он не блефовал. Если я не послушаюсь, Петелли прихлопнет меня, как надоедливую муху.

 Я так и не смог найти слов, чтобы достойно ответить этому зарвавшемуся наглецу. Не сказав ни слова, я повернулся и вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.

 Секретарша печатала на машинке. Пепи и Бенно в приемной не было. Не отрываясь от работы, она мельком глянула на меня и сказала:

 – Замечательный человек, не так ли? Вы будете поражены, но у него нет друзей.

 Ничего не сказав ей, я вышел из приемной и прошел по коридору к лифту. Выйдя из отеля, я увидел Бенно на другой стороне улицы. Он шел позади меня до тех пор, пока я не добрался до тренировочного зала.

 Следующие четыре дня и ночи Пепи и Бенно постоянно наступали мне на пятки. Мне неоднократно приходила в голову мысль удрать из города и рвануть в Майами, но в конце концов я с сожалением отказался от этой мысли – слишком опасно. Оба гангстера вцепились в меня, как клещи.

 Я никому не рассказывал о моем соглашении с Петелли. И только тогда, когда Рош сказал, что наденет на бой свою лучшую рубашку, я взорвался.

 – Не делай этого и не задавай вопросов, – сказал я. – Не будем вообще касаться этой темы.

 Том некоторое время смотрел на меня, уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но промолчал. Он был умный парень.

 Я не рассказал Бранту о своем разговоре с Петелли, но он и так об этом знал. И все же он вел себя со мной предельно осторожно. Я видел, что ему не нравятся мои упорные тренировки.

 Уоллер тоже не задал ни единого вопроса, но из кожи лез, чтобы максимально быстро вернуть мне прежнюю форму. В конце третьего дня в моих ударах начала ощущаться прежняя сила, а дыхание практически вошло в норму. Уоллер и Брант были поражены реакцией и силой моего удара.

 Тем временем Петелли во всю мощь запустил рекламную кампанию. В местной прессе всячески муссировались слухи о моих прошлых победах. Кроме того, из бара в бар таскались горластые парни и рассказывали обо мне всякие небылицы. Интенсивная шумиха подогрела азарт любителей пари, и в воскресенье утром я уже был признанным фаворитом и котировался четыре к одному. Поставив десять тысяч долларов на Кида, Петелли должен был огрести неплохой куш.

 Ни с ним, ни с его людьми у меня больше не было разговоров. Петелли полагал, что короткого разговора в офисе более чем достаточно, чтобы нагнать на меня страха. Выбор у меня был минимальный. Если я выполню приказ Петелли, у меня будет неплохой задел перед поездкой в Майами, ну а если поступлю иначе, неприятности не заставят себя ждать. Нужно было на что-то решаться, и я решил, что лягу. Организация такого масштаба слишком опасна, чтобы с ней шутить.

 В воскресное утро я в сопровождении Бранта направился на контрольное взвешивание. Толпа зевак приветствовала меня восторженными воплями, но я никак не отреагировал на их восторг. Я кивнул Тому Рошу и Уоллеру и криво улыбнулся, увидев, как они махнули мне руками.

 Петелли стоял недалеко от весов и курил неизменную сигару. Пепи стоял за его спиной. Возле Петелли стоял неприятный толстяк со злым лицом и расточал улыбки направо и налево. Как я узнал позднее, это был менеджер Майами Кида.

 Проигнорировав их, я вошел в раздевалку. В то время как я переодевался, спектакль давал Майами Кид. Это был высокий и сильный парень, но с некоторым избыточным весом. Когда я подошел к нему, он встретил меня иронической улыбкой.

 Я оказался на четыре фунта тяжелее его, и мои руки были как минимум на три дюйма длиннее рук Кида.

 – Отлично, – громким голосом сказал он, обращаясь к менеджеру. – Чем противник больше, тем легче в него попасть.

 Все сочли его остроту оригинальной и расхохотались.

 Когда я сошел с весов, Кид пощупал мои мускулы на руке и заявил:

 – Ха! Никогда бы не подумал, что он боксер. – Да здесь же нет и намека на мускулы.

 – Убери свои лапы, – рявкнул я и так зыркнул на наглеца, что Кид сделал два быстрых шага назад. – Есть ли у меня мускулы или нет, узнаешь сегодня вечером.

 После моих слов воцарилась напряженная тишина, но, когда я вошел в раздевалку, гомон возобновился.

 Брант зашел туда же.

 – Не нервничайте, – сказал он. – Вы же понимаете, что это всего лишь спектакль.

 Я ничего не сказал ему, так как отлично понимал ход его мыслей. Он боялся, что я разозлюсь на Кида и в отместку нокаутирую его. И он был недалек от истины.

 – Понимаю. Не волнуйтесь.

 Первую часть гонорара Брант принес в полдень.

 – Вы должны отлично выглядеть, Фаррар, – сказал он, глядя куда-то в сторону.

 Он снял крышку с большой коробки, внутри которой лежал белый полотняный костюм, шелковая бежевая рубашка, галстук в бело-зеленую полоску и кожаные туфли.

 – Вы убьете их всех своим видом, – сказал он, фальшиво улыбаясь. – Не так ли?

 – Закройте коробку и убирайтесь отсюда, – сказал я, даже не соизволив подняться с кровати.

 Я находился в той комнатке, где меня поселил Рош. Жалюзи были наполовину опущены.

 До боя оставалось еще семь часов, казавшихся мне вечностью.

 – Да в чем дело? – побагровев, требовательно спросил Брант. – Ведь это именно то, что вам нужно. – Он развернул костюм, демонстрируя его мне.

 – Убирайтесь отсюда, пока я вас не вышвырнул!

 После его ухода я закрыл глаза и попытался уснуть, но мне мешали мысли о Петелли и о тех людях, которые поставили на меня свои деньги. Я пытался убедить себя, что ничего не могу изменить. Я провел достаточно времени в профессиональном боксе и знал все его грязные стороны. Вот почему я прекратил выступать. Напрасно я поддался на уговоры Бранта и вернулся на ринг. Ничего хорошего из этого не выйдет. А всему виной была мечта приехать в Майами уважаемым человеком и с деньгами в кармане. Допустим, я проведу Петелли, что тогда? Смогу ли я избежать его мести? Петелли не позволит мне просто так покинуть город. Иначе как потом он сможет диктовать волю другим боксерам. И кроме того, не такой он человек, чтобы смириться с потерей сорока тысяч долларов. Нет, он будет пылать жаждой мести. Да, попал я как кур в ощип, но винить в этом я мог только себя.

 Я лежал на постели, лихорадочно пытаясь найти выход из создавшегося положения, а стрелки неумолимо бежали по кругу, отсчитывая время. Я все еще лежал, когда Рош просунул голову в щель двери.

 – Половина восьмого, Джонни. Время вставать. Все о'кей?

 Я поднялся.

 – Думаю, да. В этом городе можно вызвать такси?

 – Я сам отвезу тебя. Буду готов через пять минут.

 – Прекрасно.

 Я ополоснул лицо водой, вытер полотенцем, расчесал волосы, затем нарядился в костюм, оставленный мне Брантом. Он пришелся впору, но мне было неприятно надевать его. Я предпочел бы быть в своем, если бы он не был таким потрепанным.

 Послышался стук в дверь, и в комнату вошла Элис.

 – Отлично выглядишь, Джонни.

 – Я тоже так думаю.

 Я подумал, что бы сказала эта женщина, узнав цену, уплаченную мной за все это.

 – Том заводит машину. Удачи тебе, Джонни.

 – Благодарю. Я рад, что тебя не будет там.

 – Том приглашал меня, но я не люблю бокс. Правда, за тебя я буду болеть.

 – Вот как. Пока. Благодарю за все, что вы для меня сделали.

 – Но ведь ты же еще вернешься сюда?

 Вернусь? Хотел бы я это знать.

 – Разумеется, – поспешно сказал я. – Но поблагодарить никогда не мешает.

 – Положи это в свой карман. Он всегда приносил мне удачу, и я хочу, чтобы и тебе сопутствовала удача.

 Я смотрел на серебряный медальон, который она сунула в мою руку. Это было изображение какого-то святого, и я с удивлением его рассматривал.

 – Спасибо, Элис, но думаю, было бы лучше, если бы ты оставила его себе. Вдруг я потеряю его.

 – Сунь в карман и забудь о нем. Он принесет тебе удачу.

 Я последовал ее совету, сунул медальон в карман и забыл о его существовании.

 Едва я спустился по ступенькам, как возле кафе остановился внушительный «Кадиллак» Петелли. За рулем сидел Бенно, а на заднем сиденье примостился Брант.

 – Мы решили заехать за тобой, – сказал Брант, высовываясь из окна. – Как настроение?

 – Нормально. Но я поеду в машине Роша.

 – Вы поедете с нами, – прошипел Пепи, заходя мне за спину. – Наша задача не спускать с вас глаз до того времени, пока не закончится бой.

 Рош еще не появился. Не было смысла наживать лишние неприятности.

 – Скажи Тому, что я поехал с этими ребятами, – крикнул я Элис, стоящей у двери кафе.

 Я сел рядом с Брантом, и машина быстро помчалась по безлюдным улицам. Почти все население Пелотты находилось в данный момент на стадионе. Когда мы подъехали к белому бетонному зданию, Пепи сказал, не оборачиваясь:

 – В третьем раунде, Фаррар, иначе тебе не поздоровится.

 – Не пыли, – спокойно сказал я. – Не мальчик. Так что десять раз повторять не надо.

 Машина остановилась, и я уже собрался покинуть салон, когда Бенно сказал:

 – Сразу после поединка получишь деньги наличными. Твоя машина находится возле служебного входа. Бензина полный бак, так что можешь тут же отправляться в Майами. О'кей?

 Я ограничился кивком.

 Бенно припарковал «Кадиллак» на стоянке, и мы вышли из машины. Быстро подойдя к служебному входу, Пепи открыл дверь. На нас пахнуло горячим душным воздухом переполненного зала.

 – Все билеты проданы, – гордо заявил Брант. – В зале яблоку негде упасть.

 Мы вошли в зал, заполненный воющей толпой, и, не реагируя на крики, я быстро прошел в раздевалку. Возле двери галдели журналисты. Брант следовал за мной по пятам.

 Уоллер уже ждал меня.

 – Можешь не дожидаться меня, – сказал я Бранту. – Генри все сделает.

 – Но послушайте… – начал было Брант, но я бесцеремонно прервал его:

 – Не хочу видеть твою рожу рядом. И возле ринга тоже. Все, что нужно, сделает Генри.

 Брант пожал пухлыми плечами. Его лицо осталось бесстрастным.

 – Как скажете. Только не сердитесь на меня. В конце концов, я не имею ко всему этому ровно никакого отношения.

 – Может быть, и так, но ты втянул меня в эту историю, а посему я не хочу видеть тебя в своем углу ринга.

 Подойдя к двери, он сказал:

 – И не думай, что ты такой хитрый, Фаррар. Ты увяз в этом деле по уши, так что без глупостей.

 – Пошел вон!

 Когда он вышел, я начал переодеваться. Уоллер озабоченно смотрел на меня.

 – Успокойтесь, мистер Фаррар. Нельзя в таком состоянии выходить на ринг.

 – О'кей, о'кей, не наезжай на меня, – сказал я, забираясь на массажный стол. – И запри дверь, чтобы нам не мешали.

 Закрыв дверь, он начал работать и через пару минут спросил:

 – Решили выиграть?

 – Откуда мне знать? Разве это можно предвидеть?

 – Я так не думаю. – Некоторое время он ожесточенно массировал мои мышцы, затем сказал: – Мистер Петелли причинил много вреда боксу в нашем городе. Разве исход матча не предрешен?

 – Тебе это прекрасно известно. И, думаю, половине города тоже. А чего еще ждать, если Петелли поставил на Кида десять грандов. Тебе сказали, что я должен лечь в третьем раунде?

 Уоллер хмыкнул. Мы не смотрели друг на друга.

 – Не сердитесь на мистера Бранта, – сказал Уоллер. – Он неплохой парень, но что он может против Петелли. Стоит ему только вякнуть, и Петелли моментально заткнет ему рот. А ведь у него жена и детишки. Он должен думать об их будущем.

 – Не будем об этом, Генри. Может быть, Брант и не виноват, но мне не хочется видеть его рядом с собой. Ведь ты вполне можешь быть моим секундантом.

 – Если вы намерены лечь в третьем раунде, вам не нужен секундант, – грустно сказал Уоллер.

 Где-то он был прав.

 – Предположим, я не буду соблюдать правила игры. Предположим, я измотаю Кида и нокаутирую его. Какие у меня шансы уцелеть?

 Уоллер оглянулся, словно опасался, что нас подслушивают.

 – У вас что, крыша поехала? – сказал он, округлив глаза. – Выбросьте это из головы.

 – Меня просто интересовало твое мнение. Куда выходит это окно?

 – Успокойтесь. Нет смысла говорить о подобных вещах.

 Я спрыгнул со стола, подошел к окну и посмотрел вниз. Метрах в десяти под нами находилась стоянка машин. Под окном шел узкий карниз, по которому можно было добраться до водосточной трубы. Но до этого карниза нужно было еще добраться.

 Уоллер едва ли не силой оттащил меня от окна.

 – Ложитесь на стол. Перед боем нельзя так заводить себя.

 Я послушно улегся на стол.

 – Так ты думаешь, эти гориллы без раздумий пристрелят меня, или это блеф?

 – Они действительно не шутят. Они пристрелили Боя О'Брайана за двойную игру пару лет назад. Они же раздробили пальцы Бенни Масону, когда тот отказался выполнить приказ Петелли. Из-за того, что Тайгер Фриман победил в седьмом раунде, ему плеснули в лицо кислотой. Уверен, они без раздумий пристрелят вас, если на то будет приказ мистера Петелли.

 Я все еще был погружен в раздумья, когда Брант крикнул из-за двери, что пора идти на ринг.

 Генри помог накинуть мне голубой халат, который прислал мне Петелли. На спине были вышиты большие белые буквы «Джонни Фаррар». В другое время я гордился бы таким халатом, но теперь мне было противно надевать его. Когда мы вошли в зал, зрители встретили нас ревом. Кида приветствовали звуки фанфар. Толпа взвыла, когда он, подняв канаты, вышел на ринг.

 Брант подошел ко мне. На его лице было озабоченное выражение, на лбу выступили бисеринки пота.

 – О'кей, вперед, парень, – сказал он. – Ты первый, мы за тобой.

 Он намекал на себя, Уоллера, Бенно и Пепи. Я невозмутимо направился к рингу. Это был долгий путь. Рев стоял неимоверный, и я задал себе вопрос, как они отреагируют, если я сейчас поверну назад.

 Подняв канаты, я поднялся на ринг и прошел в свой угол. На Киде был желтый халат. Чтобы как-то развлечь публику, он боксировал со своим секундантом. Зрителей это интересовало больше, чем я – его партнер.

 Я уселся, и Генри начал бинтовать мне руки. Рядом стоял толстый менеджер Кида и обдавал меня запахом виски и сигарным дымом. Задержав дыхание, я отвернулся и принялся рассматривать толпу зрителей внизу. И в этот момент я увидел ее.

 Комментатор, лысый коротышка, что-то невнятно вякнул в микрофон. По крайней мере я не сумел понять и слова из его вступления. Когда он представил меня, Уоллеру пришлось толкнуть меня, заставив подняться с табурета и поклониться публике.

 Я не мог отвести взгляд от женщины, которая сидела рядом с моим углом – так близко, что я мог, наклонившись, коснуться ее рукой. Безразлично помахав зрителям, я вновь уставился на нее. И смотреть было на что.

 За свою жизнь я видел немало красивых женщин, но такой – никогда. У нее были длинные волосы цвета воронова крыла, разделенные прямым пробором, мраморно-белая кожа, чувственный алый рот и блестящие карие глаза. Взгляд выдавал любительницу рискованных приключений, если не сказать больше.

 В отличие от других женщин, сидящих вокруг ринга, она не была в вечернем платье. На ней был яблочно-зеленый костюм, белая шелковая блузка и никакой шапочки. Она смотрела на меня в упор. Наши взгляды встретились, и я вдруг почувствовал сухость во рту. Даже идиот и тот понял бы значение этого взгляда.

 – В чем дело? – спросил Уоллер, зашнуровывая мои перчатки. – У вас такой вид, словно вы уже в нокауте.

 – Ты недалек от истины, – сказал я, улыбнувшись незнакомке.

 Она улыбнулась мне в ответ, и в этой улыбке было неприкрытое обещание. Словно раскаленная стрела впилась в мое сердце.

 Я перевел взгляд на ее спутника. По тому, как он вел себя, было видно, что он буквально набит деньгами. На нем был безупречный костюм. Заметив мой взгляд, он презрительно скривил губы.

 – Вперед, – Уоллер буквально заставил меня подняться с табурета. – Да что это с вами?

 В центре ринга меня ждал не только судья, но и Кид. Я чуть не сбил его с ног.

 – С тобой все в порядке, парень? – насмешливо спросил он. – Ты чего это прилип к табурету? Я же тебя не сразу начну бить, так что можешь не торопиться.

 – О'кей, парни, – сухо сказал рефери. – Кончайте треп. Пора приступать к делу. Итак, слушайте меня…

 Он начал монотонно зачитывать правила, которые я уже слышал сотни раз. Пока он бубнил, я в который раз спрашивал себя, почему эта женщина так смотрит на меня. Не могу сказать, что я пресыщен женским вниманием, но в ее взгляде читался откровенный призыв.

 – Итак, – рефери наконец закончил свой монолог. – Разойдитесь по углами, и начнем.

 – Ну, приятель, сейчас ты узнаешь, каково получать удары, – сказал Кид, толкая меня в угол.

 «Так же, как и ты», – злобно подумал я, возвращаясь в угол.

 Уоллер помог мне снять халат, и я повернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее.

 Она наклонилась вперед, ее глаза сверкали.

 – Задай этому весельчаку хорошенькую трепку, гигант! – крикнула она. – Думаю, самое время для этого.

 Ее спутник что-то негромко сказал и взял ее за руку, но она нетерпеливо отмахнулась.

 – Удачи тебе…

 – Благодарю, – сказал я.

 Недоумевая, Уоллер заслонил ее от меня.

 – Думайте о предстоящем поединке, – пробурчал он, и в этот момент ударил гонг.

 Кид быстро двинулся вперед, прижав подбородок к левому плечу, на лице его играла улыбка победителя. Он сделал короткий выпад левой, который почти на фут не достиг цели, потом финт в сторону и удар правой с тем же успехом. Я танцевал вокруг него, поджидая, когда он допустит ошибку в защите и откроется. Мне хотелось нанести один точный удар, который бы сразу отрезвил его. Я сразу понял, что Кид намного подвижнее меня.

 Он нанес мне несильный удар левой в лицо. Я парировал и быстро ударил правой и левой по корпусу. Кид попытался ответить крюком правой, но я нырнул под его руку и повис на нем. Рефери вынужден был нас развести. При этом я успел нанести Киду удар левой, и это ему не понравилось, чего я и добивался. Рыча, он ринулся в атаку, совершенно забыв о защите. Легко парировав его удар, я сделал обманный финт и тут же без замаха ударил в челюсть. Удар был хорош! Застонав, Кид опустился на четвереньки.

 Толпа неистовствовала. Нокдаун уже на второй минуте первого раунда. Никто подобного не ожидал. Вскочив на ноги, зрители приветствовали меня и издевались над Кидом.

 Я отошел в угол, давая рефери возможность начать отсчет. Это происшествие немного озадачило меня. Я не хотел так сильно бить противника. Остекленевшим взглядом он смотрел на судью, который медленно разжимал пальцы, ведя счет. При счете «семь» Кид все же поднялся и попятился в противоположный угол. Я тут же ринулся на него и осыпал градом ударов, но это была скорее их имитация, нежели удары. Нужно было поработать на публику. И зрители были благодарны за этот спектакль. Каждый мой удар встречался с таким восторгом, словно это был по крайней мере еще нокдаун.

 К концу раунда Кид немного пришел в себя и вновь начал боксировать. Но дыхание его было сбито, и он откровенно боялся меня.

 Раунд закончился тем, что мы, стоя друг против друга, обменивались ударами по ребрам. На ближней дистанции Кид был хорош и нанес мне несколько чувствительных ударов.

 Прозвучал гонг, и я вернулся в свой угол. Пока Уоллер хлопотал надо мной, я бросил взгляд на женщину. Она сидела мрачная, а на губах играла презрительная усмешка. Очевидно, она достаточно хорошо разбиралась в боксе, так что сразу раскусила мою игру. Уоллер протирал губкой мое лицо. Он наконец догадался, кто привлекает мое внимание, и стал так, чтобы закрыть ее от меня.

 Едва Уоллер закончил, подошел Брант.

 – В какую игру вы играете? – прошептал он. В глазах его было загнанное выражение. – Зачем было его так бить?

 – А почему бы и нет? – невинно поинтересовался я. – По крайней мере это собьет с него спесь.

 – Петелли сказал…

 – Идите к черту со своим Петелли!

 Прозвучал гонг на второй раунд, и я вышел из своего угла. Кид приближался ко мне с большой осторожностью. Он попытался удержать меня на дистанции, но мои руки были длиннее, и я сумел провести несколько чувствительных ударов в голову. Мы вошли в клинч. Кид отступил назад, и в этот момент я провел удар под левый глаз. Он выругался. Я принялся обрабатывать его лицо, он же закрылся обеими перчатками, стараясь защитить поврежденный глаз. Тогда я вошел в ближний бой и начал осыпать его ударами по корпусу. Кид был потрясен, но не думал сдаваться. Ему удалось достать меня правым свингом. Удар был хорош. Я попытался войти в клинч, но он встретил меня ударом в лицо, а затем нанес несколько ударов по корпусу. Это были трудные секунды, но я не терял осторожности. Знал, что в такой сумбурной атаке Кид обязательно допустит оплошность. Так и произошло. Он попытался достать меня простым правым свингом и на долю секунды открыл челюсть. Я прыгнул вперед и резко ударил в подбородок. Он упал на пол, как подкошенный.

 Рефери едва успел начать счет, как прозвучал гонг. Секунданты выбежали на ринг и уволокли Кида в его угол.

 Я медленно вернулся в свой угол и уселся на табурет. Пепи уже ждал меня.

 – В следующем раунде, ты, недоносок, – прошипел он мне в ухо. – Это приказ!

 – Пошел отсюда, – огрызнулся я.

 Уоллер, осмелев, оттолкнул его от меня. На губах его играла улыбка.

 – Прекрасный бой, – сказал он, – но остерегайтесь его правой. Он еще в силах пустить ее в ход.

 Я посмотрел в угол, где сидел Кид. Над ним хлопотали секунданты, пытаясь привести в чувство. Его лицо было сплошным кровоподтеком.

 – Да, я помню об этом, – сказал я. – Это последний раунд.

 – Это так, – сказал Уоллер. – Иначе он измотает вас, а уж последствия нетрудно предугадать.

 Я взглянул через плечо на женщину. Она опять улыбалась и махала мне рукой.

 По звуку гонга я ринулся в атаку. Кид всячески пытался уйти от боя. Под левым глазом у него была открытая рана, глаз заплыл и уже практически ничего не видел.

 Я загнал его в угол и принялся колотить куда ни попадя. Один из ударов пришелся по носу. Кровь потекла по подбородку. Публика завопила, почуяв запах крови. Кид вошел в клинч, пытаясь выиграть время. Если бы мои удары не поддерживали его, он свалился бы на пол, как мешок.

 – О'кей, паренек, – прошептал я ему на ухо. – Ну где же твой коронный удар?

 Я прекратил боксировать и сделал шаг назад. Надежда вспыхнула в его взгляде. Кид собрал остатки сил и неуклюже изобразил апперкот. Я упал на колени, ничуть не задетый, но уж если играть спектакль, то по всем правилам.

 Вопль публики, держу пари, был слышен и в Майами.

 Судья встал надо мной и открыл счет. Я посмотрел на Кида. Он не смог сдержать вздох облегчения, и это выглядело комично. Он прислонился к канатам, кровь текла из носа и капала на ринг, колени подгибались. Я потряс головой, как бы приходя в себя, и встал на счете «шесть». Надо было видеть лицо Кида в этот момент. Вероятно, он был уверен, что я останусь на полу. Вместо того чтобы двинуться ко мне, он отступил назад, вызвав язвительный смех у публики. Его секунданты буквально толкали его ко мне. После недолгого колебания он все же перешел в атаку. Я ушел от его удара и нанес пару чувствительных ударов по ребрам. В конце концов он должен был заслужить свою победу. В слепой ярости Кид наносил свои удары направо и налево и случайно попал мне в челюсть. Я попытался ответить, но нарвался еще на один удар.

 Следующие три секунды я был без сознания, а когда открыл глаза, увидел разъяренное лицо женщины. Она подхватилась на ноги, ее глаза сверкали от бешенства.

 – Вставай и дерись! Поднимайся же, идиот!

 Она была так близко от меня, что, протяни руку, и я смогу дотронуться до ее плеча.

 – Вставай, Джонни, – кричала она. – Не сдавайся!

 Гнев, презрение и разочарование читались на ее лице, и это зажгло меня, заставив забыть о приказе Петелли.

 До меня дошло, что судья продолжает считать:

 – …Семь… Восемь…

 Каким-то чудом мне удалось подняться. Кид двинулся на меня, и я повис на нем, пытаясь отдышаться. Пусть поймет, что я нарушил приказ Петелли и все теперь зависит от меня. Я оставался в клинче даже тогда, когда судья пытался разъединить нас. Жизненной необходимостью для меня была передышка в четыре или пять секунд, и когда в голове немного прояснилось, я сделал шаг назад, прерывая клинч, и нанес Киду чувствительный удар по печени. Это разъярило его, и он ринулся на меня, забыв о защите. Вот тогда-то я и нанес ему свой коронный удар в челюсть. Глаза Кида закатились, он мешком свалился на пол и остался лежать недвижимо.

 Открытие счета было пустой формальностью, но судья все же добросовестно досчитал до десяти. При счете «десять» Кид даже не шевельнулся.

 С бледным и испуганным лицом судья подошел ко мне и поднял мою руку так осторожно, словно она была начинена динамитом.

 – Фаррар победитель!

 Я посмотрел на нее. Она стояла с раскрасневшимися щеками и посылала мне воздушные поцелуи. Потом ринг приступом взяли репортеры и фотографы, скрыв от меня женщину.

 Петелли вышел из толпы. Он улыбался, но в глазах стояла ничем не скрываемая злость.

 – О'кей, Фаррар, – отрывисто бросил он. – Ты знал, на что шел.

 Он отошел и принялся разговаривать с менеджером Кида. Уоллер, с посеревшим лицом и округлившимися от страха глазами, подал мне халат.

 Спрыгивая с ринга, я заметил Пепи. Он злорадно улыбался.

 Я чувствовал себя в относительной безопасности, пока был в окружении репортеров и любителей бокса. Они жали мне руки, расхваливая на все лады. Но вот они начали расходиться, и у меня противно засосало под ложечкой. Близились неприятности.

 Уоллер проводил меня до раздевалки. Он буквально умирал от страха и время от времени бросал осторожные взгляды на дверь. Явился Том Рош, чтобы поздравить меня с победой, но я быстро выпроводил его. Мне не хотелось впутывать его в свои неприятности.

 – О'кей, Генри, – сказал я, повязывая галстук. – Меня не жди. Спасибо за все, что ты для меня сделал.

 – Больше ничего не могу для вас сделать, – сказал негр. – Будет лучше, если вы поскорее отсюда скроетесь. Не позволяйте загнать себя в угол. – Тыльной стороной ладони он вытер вспотевшее лицо. – Не нужно было вам это делать.

 – Чего не надо было делать?

 Неожиданно словно ток пробежал по моей спине. Я резко повернулся. Женщина в яблочно-зеленом костюме была здесь. Ее большие черные глаза смотрели на меня в упор, между длинных пальцев была зажата сигарета.

 – Так что вы не должны были делать, Джонни?

 Уоллер незаметно исчез из раздевалки. Я прислонился к стене, понимая, что потрачу драгоценное время на разговоры. Вместо этого мне нужно было сбежать со стадиона, пока вокруг еще были люди. Это был единственный шанс спастись от Пепи и его напарника. Но в этот момент даже Петелли не мог бы заставить меня покинуть раздевалку.

 Репортеры прекратили разговоры и уставились на нее. Затем один из них сказал:

 – Уходим, ребята. Наступил момент, когда друзья боксера оказывают ему услугу, покидая его.

 Все расхохотались, словно это была самая удачная шутка сезона, но из раздевалки вышли.

 – Хэлло, – сказал я и потянулся за пиджаком. – Так какую сумму вы выиграли?

 Она улыбнулась. Ярко-красные губы приоткрылись, обнажив ровные мелкие зубы ослепительной белизны.

 – Тысячу долларов! У меня едва инфаркт не случился, когда вы упали. Я поставила четыреста и уже считала их потерянными.

 – Извините, – сказал я. – Немного отвлекся. В первом ряду сидела девушка, которая постоянно мешала мне заниматься делом на ринге.

 – О! – Она смотрела на меня сквозь полуприкрытые ресницы. – И каким же образом?

 – Это была самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

 – Вы должны были ей это сказать. Женщины любят, когда им говорят такое.

 – А я что пытаюсь сделать!

 – Вижу, – она все еще улыбалась, но взгляд ее посуровел. – Вы большой льстец, но я вам не верю. Мне показалось, что бой был подстроен.

 Я покраснел.

 – Откуда вам это известно?

 – Только идиот не мог догадаться. Этот громила, который все время что-то шептал вам на ухо, то, как вы раскрыли защиту. Я посещаю все матчи по боксу. Это случается сплошь и рядом. Отчего это вы вдруг решили драться честно?

 – Из-за девушки, а потом и из-за тех простаков, которые ставили на меня.

 – Неужели эта девушка оказала на вас такое влияние? – она изучающе смотрела на меня. – А вы красивый мужчина, Джонни.

 Драгоценное время уходило, и шансов уйти от подручных Петелли становилось все меньше.

 – Кто вы? – спросил я. – Зачем пришли сюда?

 Лицо девушки вновь стало серьезным, но было что-то в ее глазах. Холодок вновь пробежал по моей спине.

 – Неважно, кто я такая. Если вам непременно нужно знать мое имя, можете звать меня Деллой. А пришла я сюда потому, что вы попали в трудное положение. И как я понимаю, отчасти из-за меня. Ведь у вас серьезные неприятности, не так ли?

 – Да, но вы вряд ли сможете мне помочь.

 – Какого рода неприятности?

 – Двое гангстеров дожидаются меня за дверью. Если я попаду им в руки, меня прикончат.

 – Так вы обманули Петелли?

 Я смутился.

 – Вы его знаете?

 – Этого маленького негодяя? Кто же его не знает, но я не хотела бы его знать, пусть даже он останется последним человеком на земле. – Она подошла к окну и выглянула наружу. – Вы сможете выбраться на карниз, спуститься по водосточной трубе и добежать до автостоянки?

 Я подошел к ней и посмотрел в указанном направлении. На стоянке стояло несколько машин.

 – Вон моя машина. Первая машина справа во втором ряду. Если сможете добраться до нее, будете в безопасности.

 – Минутку, – сказал я, рассматривая четырехместный «Бентли». – И все же мне не хотелось бы впутывать вас в свои дела. Эти гангстеры очень опасны.

 – Не будьте идиотом. Никто не узнает об этом.

 – И все же я…

 – Перестаньте болтать. Я иду к машине, а вы заприте дверь. Как только увидите меня на стоянке, спускайтесь и ждите внизу. А уж остальное предоставьте мне.

 Бросив последний взгляд на «Бентли», я увидел спутника Деллы. Он стоял возле автомобиля и недоуменно осматривался по сторонам.

 – Вашему другу такое может не понравиться, – сказал я. – Он уже ждет вас.

 Она весело рассмеялась.

 – Это не мой друг. Это мой муж, – сказала она и быстро пошла к двери. – Мне нужно не более пяти минут. Ни о чем не беспокойтесь.

 Она вышла из раздевалки, прежде чем я успел что-либо возразить. Я запер дверь и подошел к окну. Мужчина около «Бентли» расхаживал взад-вперед. Он закурил сигарету и нервно бросил спичку на землю.

 Негромкий скрип привлек мое внимание. Кто-то повернул ручку и нажал на дверь, но она не поддалась.

 Итак, они уже здесь и чувствуют себя в безопасности, так как зрители покинули стадион. Из динамика раздавалась музыка, достаточно громкая, чтобы заглушить звук выстрела.

 Я осторожно подошел к двери и потрогал задвижку. Она выглядела ненадежной. За дверью зашептались. Я не смог разобрать слов, но волосы на голове зашевелились от ужаса.

 Я быстро придвинул к двери массивный стол. Я был испуган, но в панику не ударился. Мои убийцы знали стадион лучше, чем я, и понимали, что из окна нетрудно спуститься. Обнаружив дверь запертой, один из них обязательно побежит наружу, чтобы преградить мне путь к отступлению. Возможно, Пепи уже на пути вниз.

 Ему понадобится три или четыре минуты на то, чтобы сбежать вниз и обежать вокруг стадиона. Нужно было торопиться.

 Уже вскочив на подоконник, я услышал, как кто-то попытался высадить дверь плечом, но она выдержала первый удар. Не оглядываясь, я выбрался на карниз.

 Я торопился, и это едва не закончилось плачевно. Лишь в последний момент мне удалось зацепиться пальцами за трещину в бетоне. Это был жуткий момент, но мне удалось восстановить равновесие. Сердце мое замирало от страха, но мне все же удалось добраться до водосточной трубы и соскользнуть по ней вниз.

 Одновременно я услышал шум автомобильного двигателя. На секунду мной овладело непреодолимое желание броситься к машине, но я остался на месте. В тени стены я был менее заметен, чем на ярко освещенной площадке.

 С потушенными фарами «Бентли» медленно двинулся в моем направлении. Слева, примерно в ста ярдах от меня, я увидел Пепи. Он смотрел вверх на окно раздевалки и явно ожидал моего появления. Было ясно, что он не знал, что я уже внизу. Затем послышался громкий треск, и я понял, что дверь раздевалки не выдержала натиска.

 «Бентли» поравнялся со мной, и дверь открылась.

 – Быстрее, – нервно сказала Делла, чуть притормаживая. Я прыгнул на сиденье рядом с ней, и «Бентли» рванул с места. Я едва успел захлопнуть дверцу. Включив фары, Делла поинтересовалась:

 – Они вас заметили?

 – Не уверен.

 Повернувшись, я посмотрел через плечо. Сзади сидел мужчина, которого Делла назвала своим мужем. В темноте я не смог хорошо рассмотреть его лицо. Но я не увидел света фар преследующей нас машины.

 – Ничего не видно, – сказал я. – Думаю, мы обманули преследователей.

 – Ты сошла с ума, Делла, когда решила впутаться в эту историю, – недовольно сказал мужчина. – Останови машину и дай этому парню выйти.

 Она рассмеялась.

 – Его убьют, Пауль, а я не могу допустить этого, так как благодаря ему выиграла целый гранд.

 – Маленькая идиотка! Ты всегда приносишь одни неприятности.

 Она вновь рассмеялась.

 – Это мне нравится.

 – О'кей, поезжай дальше и высади его, когда мы покинем пределы стадиона.

 – Не указывай, что мне делать, Пауль. – Она глянула на меня. – Мы едем в Линкольн-Бич. Поедете с нами?

 – Да.

 Когда мы подъезжали к главному выходу со стадиона, мне пришло в голову, что Петелли мог отдать приказ осматривать машины. Я сказал об этом Делле.

 – Садитесь на пол. Возможно, вы правы.

 Перед нами была вереница машин, которые медленно проезжали через ворота.

 – Два охранника осматривают машины, – шепнула мне Делла. – Я задержусь и пропущу эти машины.

 – Сзади нас еще машина, – сказал Пауль.

 – Будет лучше, если я выйду, – сказал я, но Делла придержала меня за локоть:

 – Сидите!

 Она оглянулась. У меня перед глазами были ее стройные ноги в туфельках. Свет фар идущей сзади машины осветил салон. Это означало, что следующая за нами машина приблизилась вплотную. Делла сбросила скорость.

 – Лучше не задерживайся, – посоветовал Пауль. – Оставайся на середине дороги, чтобы машина не смогла тебя обогнать, но скорость не снижай.

 Машина медленно двигалась вперед.

 – Дальше будет свободнее, – заметила Делла. – Мы уже около ворот.

 Я посмотрел вверх. Машина чуть прибавила скорость, и я увидел, как через окно на меня смотрит мужчина в форменной фуражке.

 – О! Ты! Минутку… – Охранник попытался открыть дверцу, но я не позволил ему это сделать.

 И в этот момент Делла нажала на педаль газа. Машина рванулась вперед. Охранник протестующе закричал. Я немного приободрился. Нам мешала машина, идущая впереди. Делла резко крутанула руль, и «Бентли» двумя колесами проехал по газону. Обогнув препятствие, Делла снова вывернула на дорогу.

 – Как я? – довольно спросила она.

 – Нас преследуют, – буркнул Пауль. – Черт возьми, я же просил не впутываться в эту историю!

 Вместо ответа Делла до предела нажала на педаль газа. Стрелка спидометра задрожала и подползла к цифре 90 миль в час, а затем 92… 93… 94 мили.

 Преследователи безнадежно отстали.

 – Куда им до нас! – крикнула Делла, ее глаза блестели от возбуждения.

 – Следи за дорогой, – посоветовал Пауль. – Иначе мы попадем в аварию. – Он наклонился вперед, чтобы получше видеть дорогу. – Сейчас будет поворот. Сбрось скорость.

 – Не говори под руку, – огрызнулась Делла. – Я прекрасно знаю дорогу.

 Я оглянулся. Преследователи были не так уж и далеко: в каких-то двухстах ярдах за нами. Когда Делла уменьшила скорость на повороте, «Кадиллак» немного приблизился к нам.

 «Бентли» держался на середине дороги. Скорость приблизилась к ста милям в час. Слишком много для такой дороги.

 – Осторожнее! – крикнул я. – Впереди машина!

 Свет фар идущей впереди машины был уже совсем рядом. Сзади послышался скрежет тормозов. «Кадиллак» резко замедлял скорость.

 Делла круто повернула руль вправо, чтобы избежать столкновения, но скорость была слишком высока. Машину занесло и развернуло поперек дороги. Делла лихорадочно крутила руль. Встречный автомобиль не снижал скорости. Казалось, его водитель не видит препятствия. Я услышал крик Пауля. Встречная машина ударила нас на полной скорости, отшвырнула в кювет и слетела на противоположную сторону дороги. Темнота. Делла закричала. Послышался скрежет и хруст, затем тупой удар о дерево. Я ухватился за щиток управления, чувствуя, как машина переворачивается. Ветровое стекло покрылось паутиной трещин. Последнее, что я почувствовал, это еще один сильный удар и крик Деллы. Потом свет померк у меня перед глазами, и меня окутала тьма.