Глава 1
Фары моего старого автобуса вырвали ее силуэт из кромешной Тьмы, как на сцене, где прожектор освещает только главную героиню.
Она стояла рядом с «бьюиком» 1939 года и, будьте уверены, мыли машину последний раз до Рождества Христова. Серая фланелевая юбка, жакет винного цвета, поднятая рука...
Вообще-то я никогда не сажаю девушек в машину, но у этой испортилась машина, а машины – мой хлеб. Я притормозил и посмотрел на часы: было двадцать минут двенадцатого. Я был голоден, как волк, чертовски устал, потому что возился с машиной около аэропорта в Норфолке, но ее голос заставил меня открыть дверцу и спрыгнуть на землю.
– Ну что тут?
– Бензина полный бак, а двигатель не заводится. Подойдя к машине, я поднял крышку капота и почувствовал запах горелого. Все было ясно как божий день.
– Зажигание приказало долго жить. Завтра вам его починят.
– А, вы в этом уверены? Как мне не везет! Но вы даже не посмотрели как следует.
– Нечего было и смотреть. Достаточно было понюхать. Это ведь моя профессия.
Обернувшись, она посмотрела на автобус и красные буквы на нем: «Гарри Коллинз. Ремонт машин, 14 Игл-стрит.» Года два назад я гордился этой колымагой. Когда мне ее продали, я старался не смотреть на надпись, так меня это подогревало. Теперь же колымага напоминала мне белый катафалк.
Она беззаботно рассмеялась:
– Вот повезло, так повезло! Другая наверняка остановила бы какую-нибудь размазню, а я прямо механика.
– Повезло, но не совсем. Ничем не могу вам помочь. Могу только подкинуть до какого-нибудь гаража. Если это вас устроит.
– Они, наверное, уже все закрыты. Мне не улыбается перспектива тащиться на буксире.
– Могу довезти до какого-нибудь открытого.
– Нет, спасибо. А потом, эта развалина не моя. Она принадлежит приятелю. Пусть он за ней потом приедет, если захочет. Я ее тут оставлю.
– А если ее угонят? Ведь это ему не понравится!
– Это его дело. Вы меня отвезете домой? Я живу в Вест-Энде – Ну если это все...
Она проскользнула в автобус. Я с сомнением посмотрел на машину.
– А если кто-нибудь врежется в нее в темноте на полной скорости? Что произойдет?
– Боже мой! Вы всегда так беспокоитесь о других?
– Мне самому бы не поздоровилось, налети я в темноте на такую штуку.
Порывшись в багажнике, я нашел там красный фонарик и повесил его на дверцу «бьюика».
– Фонарь украдут.
– Ну и бог с ним.
Мы тронулись в путь. Свет фар падал на длинные ноги женщины и на ее открытые коленки. Они были изумительны! В неровном свете я следил за своей пассажиркой краем глаза. Но увидел я немного: темные волосы, разделенные пробором, падали на плечи и чуть завивались на кончиках. Я был уверен, сам не знаю почему, что сидевшая со мной женщина необыкновенно хороша.
– Это ваш автобус?
Она достала сигареты и дала мне прикурить. Чиркнула спичка, но мне опять не удалось ее рассмотреть.
– Итак, вас зовут Гарри Коллинз?
– Вы правы.
– А меня Глория Селби.
Мы проехали двести ярдов молча, пока она вновь не заговорила:
– Вы всегда работаете так далеко от дома?
– Почему вы думаете, что я работал?
– Вы не похожи на мужчину, который сел бы за руль с такими грязными руками, если только перед этим он не работал, как черт.
– Верно, один из моих немногих клиентов позвонил и попросил посмотреть, что с его машиной. Рядом, в пяти минутах, был гараж, но он так ценит мои услуги.., в общем, хороший парень.
– А отказаться вы не могли?
– Не те времена, чтобы отказываться.
– А мне казалось, что все владельцы гаражей купаются в деньгах.
– Мне тоже казалось, поэтому я этим и занялся.
– Нестоящее дело?
– Почему же.., только я, кажется, неправильно выбрал место.
– Но, по-моему, Оксфорд-Сириус отличный район.
– Я тоже так думал, когда там поселился. Вы же знаете, где находится Игл-стрит.
– Около перекрестка с Оксфорд-стрит на Робинсон. Я взглянул на нее и снова уставился на убегавшую под колеса дорогу.
– Вы первая из всех, кого я знаю, ответили на такой вопрос. Улицу сделали с односторонним движением и разукрасили знаками «Остановка запрещена». Покупатели боятся даже за бензином заехать. Но зачем это я вам жалуюсь? Вам-то это безразлично.
– Разве я сказала, что мне надоело вас слушать? Минуту мы помолчали.
– Я обязательно поставлю к вам свою машину и расскажу о вас своим друзьям.
– Отлично! Весьма вам благодарен!
– Вы не верите, что я так сделаю?
– Почему же, я думаю, что сделаете, как обещаете, если вспомните. Но завтра вы уже забудете о том, что обещали, и о моем существовании. А затем поставите, как всегда, свою машину в ближайший гараж. Так все делают, чего тут обижаться...
– Я живу на Нью-Бонд-стрит, это ведь совсем близко. Мне показалось, что она прижалась коленом к моей ноге.
– Какая у вас машина?
– Один из новых «ягуаров».
Теперь я точно почувствовал, что она прижимается ко мне.
– Машину нужно ремонтировать?
– Нет, но ее нужно мыть. Могу я поставить ее к вам? Сейчас она стоит от дома слишком далеко.
– Местечко у меня найдется, но я не даю ключей от своего гаража.
Я все еще думал, что она просто болтает.
– Иногда я приезжаю очень поздно.
– Я живу над гаражом, и мы поздно ложимся. Цена, если вас устроит, тридцать пять долларов в месяц. Вместе с чисткой и мойкой это составит тридцать пять шиллингов. – Но столько я плачу за закрытый гараж.
– Неправда, – покачал я головой.
– Придется подумать, – засмеялась она. – Ну, ладно, пусть будет так.
– Тридцать пять – это дешево, и вы это знаете. Я был уверен, что теперь не услышу ни слова о «ягуаре». Еще больше я был уверен, что, высадив ее на Бонд-стрит, я никогда о ней ничего не услышу.
– А почему вы сегодня взяли «бьюик»?
Она немного наклонилась вперед, чтобы стряхнуть пепел.
– Сестра моего приятеля уезжала в Париж, и он попросил меня отвезти ее в Норфолк, в аэропорт. Вы когда-нибудь бывали в Париже?
– Да, когда служил в армии, но всего три или четыре дня – Вам там понравилось?
– Кажется, да. Там уже тогда была дороговизна, но теперь, говорят, вообще ни к чему не подступишься.
– Как везде. Но если знаешь людей, то счастлив твой бог! Я там знаю один дешевый отель и потом у меня там друзья, вот мне и обходится все дешевле.
– Похоже – вы там частый гость.
– Почти каждый месяц.
– По делу?
– Да, я модельер. Новые модели белья.
– Это хороший бизнес? – удивился я.
– Очень. Я не хуже других художниц. У меня связи с лучшими конторами.
– Я думал возить белье в Париж – пустое дело.
– Да, покупательницы там заелись, но у меня неплохой вкус.
– Пожалуй, вы слишком молоды, чтобы вести дело самостоятельно.
– Вам тоже не сто лет, – рассмеялась она, откидываясь назад.
– Вот не думал, что в тридцать два года выгляжу щенком. Совершенно не ожидал.
– Вы женаты?
– Да, а вы?
– Да зачем мне это? У меня есть работа, а мужчина – это так просто устроить.
Я стал притормаживать, поворачивая направо. Похоже, что она не врет. У нее в самом деле могла быть квартира на Бонд-стрит. Она могла ездить в Париж и куда угодно. Я вдруг разозлился на себя. Если у меня плохи дела, то почему так должно быть со всеми? Я сделал ошибку, потратив все деньги на гараж. Если бы у меня осталось немного денег, я бы выкарабкался. Я бы мог заключить контракт на покупку оборудования, мог заниматься покупкой станков, мог... Мне не стоило покупать новые бензозаправочные установки, новые машины для мойки, а следовало оставить что-то на черный день. Но тогда, в первые месяцы, меня радовала суета с покупками, и мне не верилось, что я, именно я, могу потерпеть крах. Эта девица рядом со мной могла иметь квартиру, ездить каждый месяц в Париж, покупать последние модели «ягуаров». Все эти вещи, недоступные для таких, как я, были для меня сказкой и только. Я работал, учился, приобретал квалификацию, но моя работа не приносила мне ничего, кроме неприятностей и головной боли. Эта же женщина имела хороший вкус, за который ей платили деньги. Она имела все, что нужно, и даже больше.
Она вдруг встревожилась:
– У вас часы правильно идут? Не может же быть, чтобы было уже так поздно.
– Они спешат, сейчас двадцать минут двенадцатого. А вы спешите?
– Да ладно, мне все равно не надо рано вставать. А вы любите рано вставать? Я – нет.
– Люблю я или нет, мне все равно надо рано вставать, – в моем голосе прозвучало неприкрытое раздражение, – я открываю гараж в половине шестого. И это единственное время, когда я могу продать бензин. Если я встану позже, то прощай моя торговля. Вот такие дела...
– Ваши дела действительно плохи.
– Я просто устал сейчас, но дела и вправду неважные.
– Возможно, вы не знаете нужных людей.
– Что вы имеете в виду?
– У меня есть знакомый владелец гаража, так у него куча денег. – Я уже сказал, что неправильно выбрал место.
– Он продает и покупает подержанные машины. Это отличный бизнес.
– Теперь уже нет. Сейчас кризис.
– Я этому не верю. Кризис – это еще не все. Часто это просто оправдание для бездельников. Если деньги не достались одним путем, надо их добыть другим. Вам не кажется, что я права?
Я подумал про себя, что эта девица, чего доброго, начнет давать мне деловые советы.
– Присматривайте лучше за своим бельем.
– Ну, вам виднее, – усмехнулась она. Я, наконец, подъехал к Нью-Бонд-стрит и затормозил. Она сказала:
– Просто не знаю, как вас благодарить..;
Я открыл дверцу автобуса, и она выпорхнула.
– Я скоро к вам подъеду. Пока, Гарри!
– Пока, – я поколебался и добавил, – Глория... Она прошла мимо автобуса, и мне захотелось увидеть ее лицо. Если я встречу ее завтра, то ни за что не узнаю. Дойдя до угла, она оглянулась, помахала мне рукой и исчезла. По дороге домой я поймал себя на том, что думаю о ней и что мне хотелось бы увидеть ее лицо. Я вспомнил ее чудесные сильные ноги и круглые красивые колени. До сих пор я ни об одной женщине так не думал, я имею в виду с тех пор, как женился на Анни. Но тут было о чем помечтать... Я услышал голос жены и возвратился с небес на землю.
– Это ты, Гарри?
– Да, дорогая, это я. А ты кого еще ждала? Поднявшись наверх, я очутился в маленькой комнате. Жена ждала меня в дверях, завернувшись в старый потрепанный халатик. Она носила его давно, еще в наш медовый месяц. С тех пор я не мог позволить себе роскошь – купить ей новый. Не те сейчас времена, чтобы тратить деньги на дорогие пеньюары.
– Как ты долго, дорогой.
– Я думал, что эта штука никогда не заведется.
Анни было двадцать шесть лет, но выглядела она как девочка. Кожа у нее была свежей, а глаза большими и серьезными и большой, слегка неправильный рот. Красавицей ее не назовешь. Но стройная фигурка и милые ребяческие движения подкупали. Я ей часто говорил, что никакой мужчина не отказался бы от такого лакомого кусочка. Она же считала, что у нее отсутствует вкус и что шикарной женщиной ей никогда не быть. Зато она научилась отлично готовить – пальчики оближешь! Возможно, она не была шикарной девушкой, но она была доброй, а мне требовалась в моем теперешнем положении доброта, а не внешний лоск.
– Пойди прими душ, дорогой. Чай готов. Ты голоден?
– Готов съесть зажаренный топор!
– Сейчас, сейчас...
Когда я вошел в маленькую спальню, она уже легла. Чай и несколько устричных бутербродов лежали на столе. Раздеваясь и одновременно откусывая сандвич, я рассказал о том, как встретил на дороге «бьюик». Затем рассказал о Глории и ее «ягуаре». Анни не проявила особого интереса. Только, когда я заговорил о Париже, ей тоже туда захотелось. И потом, когда я ей сказал, что мне надоело вечно сидеть без денег, а у этой Глори их куча, моя старушка вдруг разворчалась.
– У нее, вероятно, тоже хватает проблем, как и у всех людей. Не надо думать, что только ты один страдалец.
– Давай спать. Мне завтра рано вставать для продажи бензина.
– Завтра пойду я, ладно? Я знаю, как включать насосы. Почему всегда ты встаешь так рано?
– Это моя работа. Что бы ты мне сказала, если бы я приперся к тебе на кухню со своими советами.
– Я думаю, что на кухне тебе тоже не понравилось бы. Чего уж там...
– Ладно, спи, дорогая...
Она привычно засопела и отвернулась, а я еще долго продолжал лежать и рассматривать потолок. Я раздумывал о гараже, о долгах, и мне все слышался голос этой девушки: «Кризис – это оправдание для лодырей. Вы не знаете нужных людей. Если нельзя достать деньги одним путем, то существуют другие.» Ее голос удалялся все дальше и дальше и звучал в моем засыпающем мозгу, как надоедливая шарманка.
