Мертвые молчат

 Где-то невдалеке снаружи послышался шум мотора, хлопнула дверца машины, и чей-то мужской голос, млея от восторга, произнес:

 – Какой великолепный был вечер! Давно я не получал такого удовольствия.

 Я поглядел на желтое лицо мертвого филиппинца. Для него этот вечер оказался не слишком великолепным. Рубашка у меня стала влажной от холодного пота и прилипла к спине.

 Машина отъехала, шум ее затих вдали, и темный дом объяла тишина.

 Филиппинцу уже ничем нельзя было помочь. Я подумал о Ленноксе Хартли: неужели и его постигла та же участь?

 Войдя в гостиную, я нащупал выключатель и включил свет.

 В первый момент мне показалось, что огромная комната пуста, но затем я заметил торчащую из-за диванчика ногу в изящной замшевой туфле. Я обошел диванчик.

 Леннокс Хартли лежал лицом вниз. Скрюченные его пальцы погрузились в ворс пушистого ковра, а на ярко-желтом шелке халата алело маленькое пятно – как раз посреди спины.

 Нагнувшись, я дотронулся до его руки – она была еще теплой. Я нащупал артерию – пульса не было. Он не мог лежать здесь мертвым более десяти минут.

 Первым моим порывом было выбраться из этого дома смерти: если меня тут застанет полиция, оправдаться мне не удастся.

 Выпрямившись, я заметил, что дверцы шкафа, где Хартли хранил папки с набросками, были отворены. Одна открытая папка валялась на полу. Несколько набросков выпали на ковер.

 Слева от шкафа находился небольшой стенной сейф. В его замке торчал ключ, и дверца была приоткрыта.

 Я подошел к сейфу и заглянул внутрь. На стопке бумаг, аккуратно перевязанная белой ленточкой, лежала толстая пачка полсотенных купюр. Я вынул пачку денег, желая ознакомиться с содержанием бумаг.

 – Не двигаться! – скомандовал от двери сержант Ласситер.

 Я застыл как парализованный, судорожно сжав в правой руке пачку долларов. Плечи у меня безвольно поникли, сердце бешено забилось в груди.

 – Ладно, поворачивайся, держи руки спокойно.

 Я повернулся крайне медленно.

 Ласситер стоял в дверях гостиной, специальный полицейский пистолет 38-го калибра казался крошечным в его огромной лапе. Черная дырка ствола смотрела мне в грудь.

 Мы разглядывали друг друга. Его маленькие жесткие глазки чуть приоткрылись, когда он узнал меня, и тонкие губы искривились в хищной усмешке.

 – Здорово, шпик. На этот раз ты вроде нашел для своей писанины немного материала. – Он не спеша вошел в гостиную, по-прежнему держа меня на прицеле. – Два убийства и ограбление – для начала неплохо.

 Я проклинал себя за то, что прикоснулся к деньгам. Я разжал пальцы, и пачка с легким стуком упала на ковер. Я попал в такую передрягу, что хуже не придумаешь, и знал, что словами тут не отделаешься.

 – Понимаю, конечно, что все это выглядит неважно, – начал я, стараясь, чтобы голос не дрожал, – но я их не убивал. Хартли позвонил мне в гостиницу. Он хотел меня видеть. Я приехал, а он уже мертв.

 – Так ли? Я знаю, что он тебе звонил. Я засек номер и прибыл поглядеть, что тут делается, – сказал Ласситер, ухмыляясь. – Вроде бы я не зря старался. Где у тебя пистолет?

 – У меня нет пистолета. Я их не убивал.

 – Кто тебе поверит? – рассмеялся Ласситер. – Легче дела у меня и не было. А ну, повернись к стене.

 Я исполнил приказание, так и не опуская рук.

 Он подошел к телефону и нагнулся над ним, не спуская с меня глаз. Трубку он поднял левой рукой.

 – Управление полиции, – потребовал он, – и поживее!

 Ботинком я нащупал штепсельную розетку в стене. Невинно глядя полицейскому прямо в глаза, я незаметно приподнял правую пятку, пока каблук не встал на розетку.

 – Ласситер говорит, – рявкнул сержант в трубку. – Отправьте в темпе патрульную машину на Кэннон-авеню, двести сорок шесть. Передайте лейтенанту, что я здесь с парнишкой, который только что пристрелил Леннокса Хартли и его слугу. Я поймал его с поличным.

 Я всем весом навалился на розетку и почувствовал, как она выдирается из стены. Я чуть нажал в сторону – что-то вспыхнуло, и свет погас.

 Я успел шлепнуться на четвереньки, прежде чем загрохотал пистолет Ласситера, круша стекла в окнах. Когда пуля угодила в стену, у которой я скорчился, штукатурка посыпалась мне на спину.

 К счастью, в вестибюле свет тоже погас. Кромешная тьма только было зародила во мне ощущение безопасности, как Ласситер снова выпалил наугад. Пуля едва не украсила мою прическу идеально прямым пробором.

 Я бросился в сторону, где, как я помнил, стоял диванчик. Когда сержант еще раз выстрелил, я уже спрятался за ним. При вспышке я увидел, что он совсем рядом со мной. Я приподнялся и выбросил кулак в сторону, где только что была его голова. Удар получился неплохой. Я попал в ухо, и Ласситер пошатнулся. Я опять бросился на четвереньки, когда он выстрелил. Пуля высадила одно из больших окон.

 Я отполз на корточках, со свистом дыша сквозь сжатые зубы. Было слышно, как он на ощупь пробирается к двери. Медленно, вытянутой рукой убирая препятствия, я прокладывал себе путь к окну.

 Вдалеке я услышал слабый звук сирены, набиравший силу по мере приближения к дому патрульной машины.

 Неудачно переступая через низенький столик, я задел его коленом, и он с шумом повалился на ковер. Я бросился влево, врезался в стул, опрокинул вдобавок и его.

 Ласситер выстрелил. Пуля просвистела рядом, и он на ощупь двинулся ко мне, оглашая комнату отборной руганью. Он был надо мной, прежде чем я успел убраться с его дороги.

 Левой рукой он задел мой рукав. Я вскочил, дернулся в сторону и ударил изо всех сил. Кулак шаркнул ему по зубам в тот момент, когда он спустил курок. Пламя опалило мне лицо, и я едва не рехнулся от страха. От моего удара он покачнулся. Судя по грохоту, он наткнулся на кресло и свалил его.

 Я рванулся к окну, отдернул занавеску, и комната наполнилась лунным светом.

 Фары мчащейся машины в темноте отбрасывали яркие полосы света. Сирена теперь уже ревела, и я заметил красный огонек мигалки на крыше.

 Я высадил ногой стекло. Полицейская машина с визгом затормозила. Двое полицейских с пистолетами наготове выскочили еще на ходу и даже не потрудились захлопнуть дверцы.

 Один из них перемахнул через закрытую калитку и побежал по дорожке.

 Ласситер сквернословил позади меня, выбираясь из-под кресла. У меня была мысль выскочить из окна, но теперь было уже поздно. Полицейский, несшийся по дорожке, наверняка бы увидел, как я спрыгиваю в сад. Я отступил, спрятался за шторой и замер, прижавшись к стене. Сердце в груди у меня стучало, как молоток.

 Ласситер добрался до окна и высунулся. Он был так близко от меня, что я почувствовал застоявшийся табачный запах от его одежды.

 – Он тут выскочил! – заорал сержант. – Он не мог далеко уйти.

 Затем, к моей искренней радости, он перекинул ноги через подоконник и спрыгнул в сад.

 – Не видать его, сержант, – виновато промолвил один из полицейских. Я не стал дожидаться ответных ругательств Ласситера, быстро в темноте пересек комнату и вышел в вестибюль. Поднявшись по лестнице до площадки, я прислушался. Другие сирены завывали в ночи. Новые машины визжали тормозами у подъезда. Слышал я и бычий рев Ласситера, но не мог разобрать его слов.

 Я щелкнул зажигалкой. На площадку выходила дверь. Я повернул ручку и вошел в спальню Хартли.

 Шторы были задернуты. Я захлопнул дверь и нажал на выключатель. Вспыхнул свет.

 На белом ковре запеклась кровь. На голубом покрывале кровати валялся автоматический пистолет 38-го калибра. Увидев кровь, я понял, что именно здесь стреляли в филиппинца, а пистолет на кровати был орудием убийства. Я достал носовой платок, осторожно завернул в него пистолет и поднес отверстие ствола к носу. Пахло сгоревшим порохом. Я почувствовал, что пистолет мне пригодится, и сунул его в карман брюк. Затем, погасив свет, я отдернул занавеску и выглянул в сад.

 В лунном свете аккуратно подстриженная лужайка казалась белой. Трое полицейских с пистолетами в руках осторожно двигались цепью в сторону от дома. В этом направлении спасения не было.

 Тут я услышал, как хлопнула входная дверь, и в вестибюле затопали.

 На цыпочках я пересек комнату и приоткрыл дверь.

 – Дайте сюда свет, – распорядился чей-то голос.

 Темноту внизу рассекли лучи нескольких фонариков. Спустя мгновение вспыхнул свет.

 Над мертвым филиппинцем стоял невысокий плотный человек с кирпично-красным лицом. Черная форменная фуражка крепко сидела на голове.

 Ласситер стоял у входной двери, его зверская физиономия лоснилась от пота.

 – Ты уверен, что он убежал через окно? – спросил невысокий, не глядя на Ласситера.

 – Да. Я видел, как он вылезал. Далеко не уйдет, – огрызнулся Ласситер. – Он разбил розетку и устроил короткое замыкание, лейтенант.

 Я понял, что крепкий коротышка – это лейтенант Джо Карсон, о котором упоминал Брэдли.

 – Капитану это не понравится, – заметил Карсон. – Если мы этого приятеля не поймаем, ты погорел.

 Ласситер беспокойно завертелся.

 – Мы его живо сцапаем, – пообещал он.

 – Чего же ты, болван, не прихватил с собой людей? – поинтересовался Карсон, отходя от филиппинца.

 – Откуда же я знал, что он затеет такую бучу? – пожаловался Ласситер. – Я уже ехал домой, когда мне передали, что он собирается к Хартли, и решил наведаться поглядеть, что там делается. Я застал его за чисткой сейфа и…

 – И ты его отпустил, – продолжал Карсон, направляясь в гостиную.

 Ласситер неопределенно хмыкнул, достал грязный носовой платок и утер лицо. Затем он последовал за лейтенантом.

 Двое полицейских с оружием в руках остались охранять входную дверь.

 Снова завыли сирены. У входа остановилась машина, хлопнула дверца, и в вестибюль вошли трое.

 Часовые вытянулись и отдали честь самому высокому из тройки, который, следовательно, оказывался капитаном полиции Маттисом.

 Карсон вышел из гостиной.

 – Мы еще не нашли его, – сообщил он высокому, – за всеми дорогами ведется наблюдение. Он оставил свою машину. Его зовут Чет Слейден, он пишет в «Крайм фэктс».

 Маттис, на худом лице которого черные усики нелепо соседствовали с белыми как мел волосами, вынул пачку сигарет и взял сигарету в зубы.

 – «Крайм фэктс»? – повторил он. – Точно?

 – Я сам читал кое-что из сочинений этого парня.

 – Нам придется действовать поосторожнее, Карсон. У этого листка большие связи. С чего бы это ему убивать Хартли?

 – Почем я знаю? – пожал плечами Карсон. – Ласситер поймал его, когда он вытаскивал деньги из сейфа.

 – Я в это не верю.

 Ласситер вышел из гостиной.

 – Я его видел, капитан. Готов поспорить, что он копает под убийство Ван Блейка. Возможно, Хартли увидел, что он сует нос в его сейф, а Слейден сдрейфил и пристрелил его.

 – Почему вы думаете, что он копается в деле Ван Блейка? – Голос капитана посуровел.

 – Он сегодня вечером посещал миссис Ван Блейк, – ответил Карсон, – и наведывался в «Золотое яблоко».

 – Вы бы лучше представили мне подробный письменный рапорт, – распорядился Маттис. – Комиссар захочет об этом послушать.

 – Есть, капитан.

 Маттис повернулся и пошел к двери. Выходя, он бросил через плечо:

 – Вам стоит найти Слейдена, не то будут неприятности.

 Он спустился по лестнице в темноту.

 – Пока мы ждем доктора, – буркнул Ласситер, – я пойду погляжу наверху. У парня не было пистолета. Может, он бросил его в одной из верхних комнат.

 Карсон хмыкнул и возвратился в гостиную.

 Я быстро прикрыл дверь. На лестнице послышались шаги Ласситера.

 Прижавшись спиной к стене, я ждал, спрятавшись за шторами.

 Я слышал, как Ласситер протопал по площадке и зашел в соседнюю комнату. Там он пробыл несколько минут, потом перешел в другую.

 Нервы у меня пошаливали. Из моего укрытия был виден сад. Трое полицейских все еще рыскали там, и, следовательно, этот путь оставался закрытым. Теперь единственная моя надежда на спасение заключалась в том, что Ласситер вроде бы был убежден, что меня в доме нет. Я надеялся, что обыск не будет тщательным.

 Дверь распахнулась, и я услышал, как Ласситер вошел. Зажегся свет, он чертыхнулся и вышел, оставив дверь открытой.

 – Эй, лейтенант! Не подниметесь? – послышался его голос.

 Я выглянул через щелку. Он перегнулся через перила спиной ко мне. Неожиданно он обернулся, и я поспешил отпустить занавеску. Вскоре я услышал, как в комнату вошел Карсон.

 – Тут застрелили слугу, – пояснил Ласситер. – На ковре его кровь. Глядите, убийца бросил пистолет на кровать, вот след от него.

 – Лучше позови Максвелла, пусть снимет отпечатки пальцев, – бросил Карсон. – Я возвращаюсь в управление. Хочу убедиться, что этот Слейден не проскользнет у нас между пальцев. Ты послоняйся здесь, пока я не вызову.

 Оба вышли из комнаты, не закрыв дверь. Я дождался, пока они спустились, покинул свое укрытие, быстро пересек комнату, открыл дверь и перешел в спальню напротив. Прикрыв дверь, я ощупью подошел к окну и выглянул вниз на улицу.

 У входа стояли три полицейские машины и «Скорая помощь». На противоположном тротуаре собралась изрядная толпа, некоторые женщины были в вечерних платьях. Четверо или пятеро полицейских стояли спиной к толпе, глядя на дом.

 Не было ни малейшего шанса спуститься в сад по водосточной трубе на глазах у всей этой публики, и я вернулся к двери, приоткрыл ее на дюйм и затаился.

 Ласситер и человек в штатском поднялись по лестнице и вошли в комнату Хартли.

 – Собери отпечатки со всего, что найдешь, – распорядился Ласситер. – Похоже, что в других комнатах никого не было. Мне придется побеседовать с прессой. Действуй, Макс.

 Его спутник буркнул что-то в ответ, и Ласситер спустился вниз.

 Я прождал в темноте больше получаса, пока Ласситер не вернулся. Он прошел в комнату Хартли.

 – Я закончил, – сообщил ему снимавший отпечатки. – Я обнаружил только отпечатки Хартли и слуги.

 – О'кей, нас вызывает Карсон, – сообщил Ласситер. – Они все еще не нашли Слейдена. – Голос его звучал озабоченно.

 – Из города ему не уйти. Мое счастье, что лейтенант требует представить ему письменный рапорт к утру. Я оставлю тут пару ребят. Завтра мы здесь пошарим при дневном свете.

 Они спустились вместе.

 Я прокрался на площадку и заглянул вниз в вестибюль.

 Тело филиппинца уже убрали. Ласситер и трое в штатском столпились у входной двери.

 Ласситер обратился к здоровому полицейскому, вошедшему с улицы:

 – Ладно, Гессертер. Я вернусь около девяти. Ты остаешься здесь. Запри за нами, никого не пускай и поглядывай. Уэбб посторожит снаружи. Я ему велел попридержать прессу, да иные из писак до того ловки, что, пожалуй, влезут, пока он будет за домом. Пока я не вернусь, сюда ни одна душа не должна войти. Понял?

 – Да, сержант.

 – Если здесь кто-нибудь побывает, я сделаю так, что ты пожалеешь об этом, – проворчал Ласситер.

 Он вышел на улицу, три детектива проследовали за ним.

 Гессертер закрыл и запер входную дверь. Затем он постоял некоторое время, прислушиваясь. Когда сирены полицейских машин стихли вдали, он сдвинул фуражку на затылок, вытащил пачку сигарет и побрел в гостиную. Вскоре послышалась танцевальная музыка, передаваемая какой-то поздней станцией.

 Я вернулся в спальню Хартли, подошел к окну и выглянул в сад.

 По вымощенной плитками дорожке от террасы через лужайку взад и вперед размеренно вышагивал полицейский.

 Я перешел в спальню, выходившую на улицу. Толпа разошлась по домам, машин не было видно. Мой «Бьюик» тоже увезли. Я решил, что и мне пора сматываться.

 Я вышел на площадку и прислушался. Гессертер все еще находился в гостиной. Дорога от лестницы до входной двери казалась безмерно длинной.

 Придерживаясь левой рукой за перила, я отправился в путь. На полпути я услышал, как полицейский кашляет, прочищая глотку. Сердце у меня екнуло, но я продолжал идти.

 Остановился я у подножия лестницы. Чтобы достичь входной двери, мне нужно было пройти мимо открытой двери в гостиную. Я пододвинулся вперед и заглянул в гостиную.

 Гессертер курил, сидя ко мне спиной, правой рукой постукивая в такт мелодичному свингу из радиоприемника. В кармане куртки я сжимал найденный пистолет 38-го калибра. Палец застыл на спусковом крючке. Еще два шага – и ему меня не увидеть, и тут он обернулся.

 Я остановился как вкопанный.

 Мы рассматривали друг друга через пространство вестибюля и гостиной. Его мясистое обветренное лицо побагровело, а маленькие глазки стали круглыми, как кнопки.

 У меня в мозгу вспыхнуло, что, начни я угрожать ему пистолетом, и я готов. У меня все еще оставался хилый шанс доказать, что я не убивал Хартли, а угроза оружием полицейскому – это такая штука, от которой мне не отбрехаться.

 Я медленно вынул руку из кармана и каким-то чудом изобразил на лице улыбку.

 Я следил, как его рука беспокойно шарила по кобуре. Движения у него были замедленные, он был явно смущен.

 – Привет, – сказал я как можно более небрежно. – А где весь народ?

 Он наконец достал пистолет и навел на меня.

 – Не двигаться!

 – Спокойней, – заторопился я, – я хотел найти тут лейтенанта Карсона. Его нет поблизости?

 – Вы кто? – задал он вопрос, медленно подвигаясь ко мне и держа толстый палец на спусковом крючке.

 – Моя фамилия Слейден. Я собственный корреспондент «Крайм фэктс», – признался я в надежде, что он не знает имени человека, которого они ищут. – Вы ведь обо мне, наверное, слышали.

 Я увидел, что он немного успокоился, хотя пистолет по-прежнему направлял на меня.

 – Давайте-ка взглянем на ваше удостоверение.

 Я достал бумажник, раскрыл его и вручил полицейскому. Он изучил удостоверение и вернул мне бумажник.

 – Как вы сюда попали?

 – Уэбб меня провел с черного хода. Я хотел осмотреть место происшествия. Вы не против?

 – Уэбб вас пустил? – Ствол пистолета дрогнул и опустился. – Это против приказа. Ему бы следовало это знать. Вам нельзя сюда входить.

 – А кто узнает? Это здесь Хартли застрелили? – Я помотался по комнате. – Он жил, однако, в пошлой роскоши, не правда ли?

 Полицейский спрятал пистолет в кобуру.

 – Давай-ка, выходи! Я привык исполнять приказы.

 – Я ведь только делаю свое дело, – пояснил я, пятясь назад.

 – Вот-вот, а я делаю свое. – Он прошел мимо меня в вестибюль. – Давай проваливай!

 Я последовал за ним в вестибюль и смотрел, как он отпирает входную дверь.

 – Вон! – весьма недвусмысленно предложил мне он, распахивая дверь.

 – Уже иду, – отозвался я, проходя мимо него.

 Я двинулся по дорожке, прилагая неимоверные усилия, чтобы не побежать. Я ожидал, что появится второй полицейский, но на этот раз мне повезло.

 У ворот я остановился и оглянулся.

 Гессертер стоял в освещенном проеме, следя за мной. Какое-то мгновение мы глядели друг на друга, затем он шагнул в дом и захлопнул дверь.

 Как только дом скрылся из виду, я бросился бежать. Длинная, пустая улица уходила в темноту. Я петлял между островками света от фонарей, которых на улице было явно слишком много.

 Я не имел понятия, встретятся ли двое полицейских. Если это случится, пройдет еще совсем немного времени, прежде чем они сообщат в управление.

 До центра города оставалось добрых две мили. Единственный мой шанс был как можно быстрее спрятаться, до того как за мной погонятся патрульные машины. Брэдли когда-то советовал мне в случае необходимости укрыться у Сэма Бенна на Мэддокс-стрит. Сейчас я особенно оценил этот мудрый совет, но, к сожалению, не знал, где находится эта самая Мэддокс-стрит. Я ведь мог во всю прыть нестись и в противоположном направлении.

 Все еще придерживаясь затененных мест, но уже перейдя на шаг, я свернул на улицу, ведшую прямо к центру города.

 От неоновых вывесок, даже в это время источающих яркий свет, над городом висело тусклое зарево: путь выглядел неблизким. Я взглянул на часы. Дело шло к трем ночи. Скоро уже и рассвет.

 Впереди меня тьму неожиданно рассекли яркие снопы света фар: из-за угла сворачивала машина.

 В этот момент я как раз проходил мимо дома. Опершись рукой о низкую садовую ограду, я перемахнул ее и шлепнулся на землю.

 Автомобиль пронесся вдоль улицы, осветив фарами ограду. Лежа за ней, я совсем вжался в землю. Было слышно, как машина резко затормозила и свернула на Кэннон-авеню.

 Я встал, перебрался обратно на тротуар и припустил снова. У конца улицы, приведшей меня к торговому центру города, я уже дышал, как астматик. Здесь меня поджидала опасность: это была территория, патрулируемая полицейскими, а у них всех, конечно, уже был мой словесный портрет.

 По маленьким темным улочкам я пробирался мимо витрин магазинчиков, сомнительных забегаловок и безликих жилых домов. В этом районе, стыдливо прятавшемся на задворках города, жили рабочие, те самые, которые создавали всю роскошь для богатеев Тампа-Сити.

 Впереди меня шевельнулась тень. Я резко остановился, шагнул в сторону и спрятался в дверном проеме какой-то лавчонки. Из-за угла неторопливо вышел грузный полицейский и встал на краю тротуара, глядя в темно-серое небо и помахивая дубинкой.

 Я следил, как он отдыхал так около пяти минут, а затем двинулся дальше мимо меня.

 На следующем перекрестке я повернул направо. На другой стороне на грязном тротуаре лежал прямоугольник желтого света. Он падал через застекленную дверь, над которой горела неоновая вывеска: «Закусочная. Открыто всю ночь».

 Я пересек улицу и, прежде чем вступить в прямоугольник света, еще раз убедился, что вокруг никого нет. Тогда я подошел к двери и заглянул внутрь.

 Положив волосатые руки на стойку, толстый мужчина с сальными иссиня-черными волосами и такого же цвета щетиной, обильно произраставшей на давно не бритом лице, бессмысленно пялил глаза на развернутую перед собой газету. Посетителей не было, свет в зале не горел.

 Я толкнул дверь и вошел.

 Толстяк поднял на меня ошалевший от скуки взгляд.

 – По твоему телефону, малыш, можно звякнуть? – осведомился я.

 Большим пальцем он указал мне на другой конец комнаты.

 – Валяй, – молвил он и сладко зевнул, обнажив большие белые зубы.

 Я закрылся в кабине автомата и перелистал телефонную книгу. Найдя номер Сэма Бенна, я набрал его. Ожидая ответа, пока в трубке раздавались гудки, я рассматривал толстяка через стеклянную дверь кабины.

 Сонный голос произнес:

 – Алло?

 – Можно попросить Сэма Бенна?

 – Вы с ним и беседуете. Что вам нужно?

 – Капитан Брэдли велел мне вам позвонить. У меня на хвосте свора легавых, и мне было бы желательно поживее скрыться.

 Мой собеседник на другом конце провода вздохнул.

 – О'кей, раз так велел кэп Брэдли, кто я такой, чтоб возражать? Вы где?

 – В закусочной на Шеррат-стрит.

 – А где я, знаете?

 – Нет, я просто гуляю по городу и прячусь от копов.

 Бенн вздохнул:

 – Из этого следует, что мне нужно подъехать и захватить вас, так, что ли?

 – Вы знаете, это идея!

 – Для вас-то идея, только не для меня. Ну ладно. Чего я не сделаю для кэпа Брэдли! Оставайтесь где вы есть. Я буду через полчаса, может, скорее.

 – Спасибо.

 Трубка смолкла, и я ее повесил. Повернувшись, чтобы открыть дверь будки, я увидел, как свет на тротуаре заслонила тень. Мгновение спустя дверь распахнулась, и в комнату вошли двое. Тяжело ступая, они направились к стойке. Толстяк поднял на них глаза. Затем он медленно выпрямился и водрузил на стойку свои огромные волосатые руки. Лицо его оставалось бесстрастным.

 Через стекло будки я краем уха все же услышал слова одного из них:

 – Полиция. Мы ищем одного парня. Кто-нибудь заходил?

 Втискиваясь в темный угол будки, я почувствовал, как у меня на лбу выступает холодный пот.

 – Два часа уже никого не было, – деревянным голосом отрапортовал толстяк.

 – Это точно?

 – Я вам, кажется, уже сказал, – грубо оборвал хозяин. Он взял в зубы сигарету и принялся искать спички.

 Детектив, который вел беседу, наклонился и вырвал сигарету, ухватив при этом толстяка пальцами за щеку.

 – Не кури, сопляк, когда я с тобой разговариваю, – процедил он.

 Толстяк напрягся, глубоко сидевшие глазки его загорелись недобрым огнем, но он ничего не сказал и даже не пошевелился.

 – Этот парень высокий, темный, ему около тридцати трех – тридцати четырех, – продолжал детектив. – На нем темно-серый костюм и такого же цвета ковбойская шляпа. Если засечешь его, звони в управление, понятно?

 – Да, – ответил толстяк.

 – Я рад, что ты понял.

 Полицейские вышли, не закрыв дверь. На улице они свернули к центру.

 Хозяин направился к двери, выглянул, затворил ее и возвратился за стойку. В мою сторону он даже не покосился. Я вытащил носовой платок, утер вспотевшее лицо, потом открыл дверцу будки и вышел.

 Толстяк заметил:

 – Они могут вернуться. На углу дежурит коп. Заходите сюда, – и он большим пальцем указал мне на дверь рядом с будкой.

 – Спасибо, – поблагодарил я, открыл дверь и очутился в гостиной, обставленной хотя и удобной, но изрядно потрепанной мебелью.

 В кресле, развалившись, спала большая черная кошка. Она приоткрыла глаза, осмотрела меня и, очевидно, решив, что я безвреден, снова погрузилась в сон. Я вынул из пачки сигарету и затянулся. Коленки у меня дрожали, как будто я только что финишировал в кроссе на две мили, дыхание тоже было не лучше.

 Вошел толстяк с чашкой кофе и поставил ее на стол. Затем он открыл ящик и достал четвертинку хэйга^[4].

 – У вас есть друзья? – спросил он, пододвигая ко мне бутылку.

 – Сейчас за мной приедут. Очень благодарен, что вы так поступили.

 – Ерунда. Здешним копам я не помогу, даже если меня озолотят. – Он направился к двери. – Тут вам ничто не угрожает. Посидите пока.

 Он вышел. Я плеснул глоток виски в кофе и выпил. Стало немного лучше. Я сел.

 Для меня это было спокойное мгновение с тех пор, как я нашел убитого Хартли. Даже и сейчас мои мысли были слишком заняты собственными приключениями, чтобы я мог серьезно задуматься над тем, почему же все-таки его убили. Я лишь припомнил его последние слова: «У меня есть одна теория. Возможно, она вас заинтересует».

 Он знал, что я охотился за информацией о Фэй Бенсон, и, казалось, было разумным предположить, что теория, о которой он упомянул, имела к ней отношение. Был ли он убит по этой причине? Если только убийца не находился рядом с Хартли, когда он звонил мне, то откуда он узнал, что именно тот собирается мне сообщить? Все сходилось к тому, что убийца был знаком с Хартли.

 Я достал пистолет и осмотрел его. Он выглядел как новый, или же за ним весьма тщательно ухаживали. Номер его был 334.890. Я вытащил обойму. Из пистолета сделали лишь два выстрела. Либо убийца был первоклассным стрелком, либо стрелял в упор.

 Вне всякого сомнения, Крид извлек бы из этого пистолета кое-какую информацию. Надо было как можно быстрее переслать ему оружие. Аккуратно обернув пистолет платком, я сунул его обратно в карман пиджака.

 Каким должен быть мой следующий шаг? Ключ к похищению и убийству Фэй Бенсон следовало искать в Тампа-Сити, в этом я был уверен. Но с каждым часом моего пребывания в этом славном городе рос риск очутиться за решеткой. Я превратился в подозреваемого номер один по делу Хартли, и, если не удастся найти убийцу, в стране не останется ни одного города, где бы я был в безопасности…

 От усиленной работы мысли меня прошиб пот. Я пришел к выводу, что в любом случае мне придется остаться в Тампа-Сити. Похоже было, что для маломальской свободы передвижения необходимо резко менять внешность. Пожалуй, стоило просто перекрасить волосы, надеть темные очки и, конечно, сменить костюм. Тампа-Сити был наводнен приезжими. Я смог бы затеряться в толпе.

 Я все еще продолжал строить планы, когда толстяк просунул голову в дверь:

 – Там Бенн вас спрашивает. О'кей?

 Я поднялся.

 – Конечно. Он может зайти?

 Толстяк кивнул и удалился. Вскоре явился Сэм Бенн.

 Он оказался человеком невысокого роста, с копной серо-стальных волос, худым, острым лицом и глубоко посаженными невыразительными глазами. На нем была кожаная куртка на «молнии», застегнутая до самого подбородка, и грязные серые брюки.

 Он подошел ко мне и пожал руку.

 – И как все это на самом деле плохо? – сразу взял он быка за рога. – Так ли уж горячо?

 – Меня поймали в доме с двумя убитыми. Полиция убеждена, что это дело моих рук.

 Бенн поморщился.

 – Хорошенькая история! Что вы от меня хотите? Вывезти вас из города?

 – Нет. Мне нужно какое-либо безопасное место, откуда я смогу действовать. Чтобы оправдаться, мне предстоит найти убийцу.

 – Смеетесь. Вам лучше отсюда сматываться.

 – Только через день, а то и позже. Капитан Брэдли сказал, что вы сможете приютить меня. Это действительно так?

 – Что ж, для этого человека я все сделаю, – Бенн неожиданно ухмыльнулся. – Я вас спрячу, но только ненадолго. Я рискую своей шеей. Теперь слушайте. Я поставил машину в конце улицы. Я пойду, подгоню ее и буду медленно проезжать мимо. Фэтс вам кивнет, когда двигаться. Дверца будет открыта. Ныряйте быстрей. О'кей?

 Я заверил его, что все о'кей.