А ведь жизнь так коротка

 Толстуха принужденно улыбнулась, когда Гарри протянул ей свою визитную карточку. Жаль, подумал он, что она так опустилась. Волосы у нее были не причесаны, шляпка старомодной, глаза усталые, с синяками под глазами, а лицо блестело, будто она только что отошла от раскаленной плиты. Но она, кажется, была польщена тем, что Гарри сфотографировал ее и внимательно прочитала карточку, прежде чем засунуть ее в свою сумочку.

 — Подумать только, я вас не видела, — сказала она. — Какой же у меня должен быть вид?

 — Совсем наоборот. Каждый выглядит лучше, если его сфотографируют неожиданно. Снимки будут готовы завтра после полудня. Вы не обязаны их покупать, но я надеюсь, что вы все-таки придете на них посмотреть.

 — Да, я приду. Даже наверняка. Ленкс-стрит, это рядом с Палас-театром, не так ли?

 — Совершенно верно. Первая улица налево по Компстонстрит.

 Она еще раз поблагодарила Гарри и улыбнулась ему. Что-то мелькнуло у нее на лице от бывшей красоты и она удалилась, засовывая под шляпу непослушные пряди светлых волос.

 «Эта фотография последняя на сегодня», — подумал Гарри, наматывая конец пленки на бобину, которую вытащил из аппарата.

 Было холодно. Он проголодался. Четыре часа работать стоя не страшно, когда солнечная погода и люди довольны, что их фотографируют. Но сегодня весь день висели тяжелые облака, которые не смог прогнать даже ледяной восточный ветер. Плотные толпы людей, проходящие по Рейнджерс-стрит, были не в настроении сниматься и не один прохожий отказывался от карточки, которую протягивал Гарри. Он сделал больше сотни фотографий и будет хорошо, если удастся продать хотя бы четверть из них. Он засунул аппарат в чехол, висевший на плече, и, как каждый день в одно и то же время, констатировал, что ему, по существу, нечего делать. Он мог вернуться в свою двухкомнатную меблированную квартиру на Ленокс-стрит или пойти в студию послушать, как Муни жалуется на плачевное состояние дел, или пойти почитать газету в кафе.

 Он остановился на кафе. Ему нравились кафе. Он любил устраиваться в уголке с кружкой пива, чтобы наблюдать и слушать — То, что можно было услышать в кафе Вест Энда, было совершенно невообразимо. Иногда Гарри удавалось услышать обрывки совершенно невероятных разговоров. И он развлекался, угадывая, кто эти люди. Женат ли этот мужчина, живет ли в меблированной квартире или у него собственный дом. Достаточно было там посидеть какое-то время, внимательно слушая и глядя широко раскрытыми глазами, чтобы многое узнать о соседях по кафе. А Гарри очень нравилось узнавать, чем занимаются эти люди. Более того, у него не было больше других развлечений. Зарабатывая шесть фунтов в неделю, из которых два нужно было отдавать за квартиру и завтрак, не очень-то разгуляешься.

 Он остановился на перекрестке, пережидая красный свет. Ничто в нем не привлекало внимания. На нем был спортивный пиджак, потертые фланелевые брюки и рубашка цвета морской волны. Ему было двадцать шесть лет. И если его атлетическая фигура с широкими плечами была незаметна, то на лице явно выделялись серые приветливые глаза и большой рот с чувственными губами.

 Светлокоричневые коротко подстриженные вьющиеся волосы. Лицо загорелое, как у всякого человека, проводящего дни на свежем воздухе.

 Его можно было принять за студента. И люди, которых он фотографировал на улицах, думали, как этот юноша мог опуститься до такой жизни.

 Вереница автомобилей остановилась, он пересек Ренджерсстрит и попал на Глакхауз-стрит, где купил вечерние газеты. Далее он пошел медленнее, просматривая первую страницу газеты, не обращая внимания на «Угрозы новой войны», так же как и на «углубление социальных конфликтов». Его внимание привлекла кража. Затем он принялся с увлечением читать отчет об этом деле, который занимал почти две страницы. Продолжая читать, он открыл дверь кафе на Бревер-стрит. Ему нравилось здесь. Атмосфера была приятной, хорошее пиво.

 По всей вероятности, лучшее в Лондоне. Он заказал кружку пива, подтянул табурет и уселся, не прекращая чтения.

 Парнишка, наверняка, не выкрутится, подумал он. Никакое жюри ему не поверит, даже ребенок не поверит. Он прочитал отчет до конца и протянул руку к бокалу. Пиво приятно освежило горло. Он удовлетворенно вздохнул и вытянул ноги. Бар был набит битком. На фоне ровного непрерывного шума голосов, выделялись звуки кассовых аппаратов, стук кружек по прилавку и шарканье ног по полу.

 Гарри сложил свою газету, облокотился на стенку, опасно наклонившись на табурете, и принялся наблюдать за посетителями. Все те же лица. Трое мужчин в черных шляпах и темных пальто пили виски и тихо разговаривали между собой.

 Каждый вечер в одно и тоже время они были здесь. Загадочная компания.

 Никогда Гарри не удавалось услышать ни одного слова из их беседы. И он не имел ни малейшего представления, кто они и чем занимаются.

 За соседним столом сидел мужчина с серым лицом рядом с отвратительной, крикливо одетой женщиной, перед двумя стаканами бордо. О них Гарри кое-что знал. Они управляли зданием, в котором находились конторы на Рейнджерс-стрит. И женщина пыталась все время поднять моральный дух мужчины, который страдал от язвы и, кажется, нуждался в серьезном лечении. Пожилая пара в детской манере обсуждала свои дела. Мощный тип надоедал двум своим компаньонам политическими разговорами. Юная пара пила коктейли, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Она, некрасивая и плоская, с суровым видом сжимала руку своего друга, не говоря ни слова. Тот, жестикулируя свободной рукой, что-то тихо говорил, пытаясь, по-видимому, в чем-то убедить ее.

 Гарри без энтузиазма рассматривал эти лица. Он думал, что понадобится чертовски много времени, прежде чем появится новое лицо. Нужно ждать очень долго, чтобы увидеть что-то новое. И именно в этот момент он его и увидел.

 Прекрасная девушка с черными волосами, падающими тяжелой массой на плечи, сидела неподалеку от него. Она показалась ему красивее любой кинозвезды и такой же блестящей, как чистый бриллиант. На ней не было шляпки. Кофточка цвета голубого неба со стоячим воротником выглядела безукоризненно, словно ее только что надели. Черная юбка нормальной длины подчеркивала стройность незнакомки. Он смотрел на нее, открыв рот. Это был как раз тот тип девушек, с которыми он хотел бы встречаться, если бы у него были деньги. Но девушка с такой внешностью не для него: он может заплатить только за автобус и за дешевый билет в кино. Во всяком случае, ей нужен богач, а не бродячий фотограф. Гарри вздохнул. Но что она делает в этом кафе? Это приятное место, но явно не для нее. Когда он увидел, что она пьет виски, то был шокирован, а переведя взгляд на ее компаньона, поразился еще более: тот совсем не походил на киногероя. Это был толстый пожилой мужчина с красным лицом. Кто они? Что делают здесь? Гарри терялся в догадках, одновременно пытаясь хоть что-нибудь услышать из их разговора.

 Вдруг кто-то так резко толкнул его, что его кружка перевернулась и пиво вытекло на пол. Гарри изумленно обернулся и оказался перед толстяком, который в этот момент занимал его мысли.

 — Дорогой мистер, — воскликнул тот, цепляясь за руку Гарри, — прошу простить меня.

 — Неважно. Это может произойти с любым.

 В бокале оставалось только на донышке.

 Толстяк глубоко вздохнул.

 — Вы очень милы, — сказал он, — но позвольте мне предложить вам что-нибудь выпить. Что вы хотите?

 — Ничего. Благодарю вас. Я, действительно, не хочу пить.

 Маленькие, налитые кровью глаза толстяка уставились на Гарри с настойчивостью пьяницы.

 — Я не привык, чтобы так принимали мои предложения, — пробурчал он. Если бы мне перевернули мою кружку, я бы показал! Возьмите виски. Лучше виски ничто не укрепляет дружбу. Эй, бармен! Двойной скотч для мистера!

 — Спасибо, — сказал Гарри, пытаясь освободить руку. — Не беспокойтесь.

 Ведь ничего не произошло.

 — Вы ошибаетесь, — сказал толстяк. — Между нами: я вам кажусь немного пьяным?

 Гарри колебался. Он не хотел его раздражать и, тем более, доводить до бешенства. Но с пьяницами никогда не знаешь, как будут развиваться события дальше.

 — Ну, не совсем так, — сказал он уклончиво. — Но вам, видимо, следует остановиться.

 Типу это понравилось, как будто он сам нашел подходящую формулировку. Он похлопал Гарри по руке.

 — Совершенно правильно. Я люблю, когда мне говорят правду. Это все она. Он показал подбородком на стол. — Вы знаете, как сейчас пьют женщины?

 Посмотрите. Я был совершенно трезв, когда встретил ее… Не выпьете ли вы с нами?

 — Это не будет вам неприятно?

 — Совсем нет. Напротив…

 — А ей?

 — Ей тоже. Это шикарная девочка и вы ей понравитесь. Берите свой стакан и пошли. Мне лучше опереться на вас, так как ноги меня сегодня не очень слушаются.

 Гарри взял стакан и поддержал мужчину под руку.

 — Так пойдет? — спросил он.

 — Прекрасно. Меня зовут Вингейт. Сэм Вингейт. А вас?

 — Гарри Рикк.

 — Теперь мы знакомы, — прокомментировал серьезно Вингейт. — Пошли, старина Вик.

 — Рикк, — уточнил Гарри. — Гарри Рикк.

 — А я сказал Вик. А теперь вперед, левой. Осторожно, и мы доберемся.

 С этими словами они пустились в короткий, но опасный путь, который отделял их от стола, где сидела необыкновенная девушка.

 Клер сидела неподвижно, положив ногу на ногу и облокотившись на стол. С непроницаемым видом она смотрела, как они подходили к ней.

 — Представляю тебе мистера Вика, — заявил Вингейт, тяжело падая на стул рядом с ней. — Я привел его, потому что он совсем один. Если ты возражаешь, мы попросим его уйти. Но он очень мил и, к тому же, я перевернул его стакан.

 Клер взглянула на Гарри, а затем, ни слова не говоря, отвернулась.

 Гарри, чувствуя себя очень неловко, стоял перед ней. Он хотел уйти, но боялся, что Вингейт разозлится.

 — Я боюсь быть нескромным, — начал он, поправляя свой галстук, — я…

 — Прекрати, — воскликнул Вингейт. — Усаживайся, старина. Я тебе сказал, что она будет рада с тобой познакомиться. Ты рада, не так ли?

 Клер внимательно посмотрела на Гарри.

 — Разумеется. Я очень рада, — сказала она саркастическим тоном. — Но я думаю, что мистеру Вику есть чем заняться, кроме как терять время с нами.

 Гарри покраснел.

 — Меня зовут Рикк, Гарри Рикк. И если вы не видите ничего в этом плохого, я вам скажу до свидания. Спасибо за виски.

 Вингейт поднялся.

 — Ни в коем случае, — завопил он. — Ты даже не прикоснулся к стакану. Что ты выпил? Черт возьми, ты сядешь или сейчас я разозлюсь. Ты понял?

 Разговоры вокруг них прекратились. На них начали смотреть.

 — Садитесь и замолчите, — произнесла Клер вполголоса. — Мне не хочется сцен.

 Гарри уселся. Вингейт похлопал его по плечу.

 — Молодец, старина. Поговори с малышкой. У меня болит голова. Не обращайте на меня внимания. Развлекайтесь, а я немного вздремну.

 Он вытер лицо носовым платком, закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

 Клер неприязненно посмотрела на него и повернулась к нему спиной, оказавшись лицом к лицу с Гарри.

 — Прошу простить меня, — сказал он тихо. — Но я совсем не хотел вам мешать. Уверяю вас…

 Она пожала плечами раздраженно.

 — Это ничего не значит. Если этот кретин не придет в себя через несколько минут, я ухожу.

 Она уставилась на стойку бара, как будто ничто другое ее не интересовало.

 Она все еще казалось ему необыкновенной, несмотря на хмурый вид, и он был счастлив хотя бы сидеть рядом с ней.

 — Хотите что-нибудь выпить? — предложил он, заметив, что стакан Клер пустой.

 — Нет, спасибо. И не затрудняйте себя беседой.

 Он был задет за живое. Несколько минут они молчали. Вингейт похрапывал, покачиваясь на стуле. Гарри не отрывал глаз от Клер. Он думал, как изменить эту нелепую ситуацию. Абсурдно сидеть молча рядом с такой красивой девушкой.

 — Вам не надоело смотреть на меня? — сказала вдруг Клер.

 Гарри вдруг улыбнулся.

 — Извините меня, но на вас стоит смотреть… Во всяком случае, мне нечего больше делать.

 Она пробурчала возмущенно:

 — Ну вот еще, — и отвернулась.

 Почувствовав внезапное вдохновение, Гарри начал цитировать вполголоса, как бы для себя:

 — Величественная, как ночь, она идет под звездами…

 Девушка не шевельнулась, но Гарри почувствовал, что она с трудом сдерживается от смеха.

 — Я вас, наверняка, больше не увижу, — сказал он, — поэтому я позволю себе сказать, что мне никогда не встречалась такая красивая девушка, как вы.

 Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

 — Вы совсем сошли с ума и к тому же удивительно пошлы, — но, тем не менее, она смотрела на него уже с большей заинтересованностью.

 — Только потому, что вы кажетесь мне красивой?

 — Это правда?

 Она посмотрела на него внимательней. Он относился к той категории мужчин, с которыми она обычно не встречалась. Молодой парень без денег с приятной улыбкой, в его глазах не было того пошлого огонька, какой она привыкла видеть у мужчин, с которыми встречалась впервые. Ее больше всего удивили его глаза, чистая кожа и белые зубы. Она сама была удивлена тем, как исчезает ее враждебность к нему и подумала, что он не так уж плох.

 — Как вас зовут?

 — Гарри Рикк. А вас?

 Она нахмурилась.

 — Это вас не касается, но, в конце концов… Меня зовут Клер Долан.

 — Клер? Я когда-то изучал значение имен. Вы знаете, что Клер по-латински означает молнию, вспышку, славу?

 — Вы мне морочите голову?

 — Нет. Это серьезно. Эта книга до сих пор у меня. Если хотите, я вам ее дам.

 — Меня это не интересует, — сказала она.

 Она снова замолчала.

 — Вы часто приходите сюда? — спросил, наконец, Гарри.

 — Нет, не часто.

 Она действительно не приходила сюда после последнего налета во время войны. Гарри подумал. Это дало ему возможность сказать, что, прежде чем стать солдатом, он был шефом бомбоубежища в ста метрах отсюда и поэтому он и привык к этому бару.

 — Это приятный бар, — начал он. — А вы что делали во время войны?

 — Ничего. — Она пожала плечами, вспоминая поездки с американскими офицерами и схватки дзю-до в такси. — Женщины не могут что-нибудь делать значительное во время войны, — добавила она с улыбкой. — Я была, к тому же, слишком молода.

 Гарри знал женщин, которые сделали даже больше, чем он, и которые были не старше, чем Клер. Он знал одну, которую забросили во Францию и гестапо ее расстреляло. Ясно, что такую девушку, как Клер, трудно представить занимающейся бомбоубежищами, командующей женскими подразделениями, либо работающей на заводе.

 Внезапное пробуждение Вингейта нарушило их уединение. Он немного протрезвел и посчитал, что пора еще выпить. Засунув руку в карман, он обнаружил, что бумажник исчез. Несколько небрежно, но методично, он обыскал все свои карманы.

 Гарри и Клер молча смотрели на него.

 — Вы что-то потеряли? — спросил Гарри, надеясь, что Вингейт снова заснет.

 Не отвечая, толстяк поднялся и принялся выкладывать на стол содержимое карманов со все возрастающим беспокойством.

 — Меня обворовали, — завопил он. — Мой бумажник исчез.

 Две официантки, бармен, человек с серым лицом, его жена, трое таинственных мужчин в темных шляпах повернулись к нему.

 Гарри покраснел. Он был еще слишком молод, чтобы чувствовать себя свободно при таких сценах. Он видел, как подозрительные взгляды мужчин в черных шляпах остановились на нем.

 — Меня провели. Малыш, я понимаю шутки, как и все, но чем они короче, тем лучше. Отдай мне бумажник, или я позову полицию.

 — Что я вам должен отдать?

 — Мой бумажник. Отдайте его и больше не будем об этом говорить. У меня там было пятьдесят фунтов и я хочу их получить обратно.

 Бармен вышел из-за стойки и подошел к ним с угрожающим видом.

 — Ну, и что? — пробурчал он. — На что вы жалуетесь?

 Толстяк угрожающе показал пальцем на Гарри.

 — Этот молодой человек украл у меня бумажник. Пусть он мне его отдаст.

 Бармен подозрительно посмотрел на Гарри.

 — Ладно, старик, отдавайте и побыстрее.

 — Но я его не брал. Он пьян. Мне кажется, это всем видно.

 — Ничего себе благодарность, — простонал Вингейт. — Я ему сделал приятное, а он мне очистил карманы и еще утверждает, что я пьян. Позовите полицию.

 — Хватит! — прервал бармен. — Мне не нужны истории. Пойдемте все трое, разберемся. Сюда.

 Он взял Гарри под руку, Вингейта за плечо и, кивнув Клер, отвел их в маленькую комнату, где они были приняты управляющим.

 — Этот клиент говорит, что тот украл у него бумажник, — сказал бармен, кивая головой в сторону Вингейта и показывая пальцем на Гарри.

 Управляющий поднялся.

 — А кто она? — спросил он.

 — Подружка клиента, — ответил бармен не без удовольствия оглядывая Клер.

 Управляющий, которому она тоже понравилась, пригласил ее сесть и попросил Вингейта изложить суть дела.

 Вингейт побледнел. Он дрожал.

 — У меня исчез бумажник, — сказал он. — Я познакомился с этим молодым человеком, которого раньше никогда не видел, а через несколько минут у меня уже не было бумажника. В нем было пятьдесят фунтов.

 Управляющий посмотрел на Гарри. Тот ему понравился. Мало вероятно, чтобы этот молодой человек был карманным воришкой. К тому же, он был постоянным посетителем их бара. Что касается Вингейта, то его он никогда не видел. Но следовало избежать скандала.

 — Я никогда не видел его бумажника и могу это доказать, — сказал Гарри.

 Он в бешенстве разложил содержимое своих карманов на столе. Там были: пачка картонных карточек, на которых было написано: «Вас только что сфотографировали», три катушки пленки, перочинный ножик, три маленьких монетки и кусочек веревочки. Управляющий внимательно осмотрел все вещи, покачал головой и посмотрел на Вингейта.

 — Убедились?

 Вингейт побледнел, провел языком по пересохшим губам и вдруг показал пальцем на Клер.

 — Значит, это она, — заявил он. — Или он, или она. Я ее взял на Ленн-стрит. Я ее никогда до этого не видел. Она привела меня сюда, а он уже был здесь. Это так. Они работают вместе. Он взял у меня бумажник и передал его девушке.

 Клер поднялась, подошла к Гарри и повернулась к Вингейту.

 — Работаем вместе? Это смешно, если принять во внимание то, что вы перевернули ему стакан и сами привели его за наш стол. Можно было придумать что-нибудь получше.

 Управляющий нахмурился.

 — Не будем волноваться, — пробормотал он. — Не нужно всех так обвинять.

 Вы сказали, что этот молодой человек обворовал вас. Это неправда. Будьте осторожны. Следите за тем, что говорите.

 Вингейт ударил кулаком по столу.

 — Мне нужен мой бумажник, — завопил он. — Если это не он взял, то она. Я не уйду отсюда до тех пор, пока не получу его обратно.

 — Он скоро будет утверждать, что это вы его украли, — сказала Клер управляющему — В конце концов… Если нужно, пусть убедится. — И, несмотря на протест управляющего. Клер вывалила содержимое своей сумочки на стол.

 Там была пудренница, золотая зажигалка, чековая книжка, несколько банкнот по одному фунту, горсть серебряных монет, расческа, носовой платок, губная помада в золотом футляре и связка ключей.

 Наступила тяжелая тишина Потом Клер сказала:

 — Если вы хотите убедиться до конца, я могу раздеться, — сказала она.

 Управляющий покраснел до корней волос, а бармен оказался явно заинтересованным.

 — Это совсем ни к чему, — пробормотал бармен. — Я благодарю вас, мисс.

 По-видимому, это недоразумение. — И далее ледяным тоном.

 — Когда вы последний раз доставали свой бумажник?

 Вингейт тяжело сел. Он сразу же сильно постарел и казался совершеннейшим кретином.

 — Я не знаю. Я не припоминаю.

 — Попытайтесь, мистер, вспомнить. Платили ли вы в баре мелкими деньгами из кармана или вытащили банкноту из бумажника?

 Вингейт признался, что он не доставал бумажник с того времени, как вошел в бар.

 — Значит, вполне возможно, что вы его потеряли или у вас его украли до того, как вы пришли сюда. Так? — заключил управляющий, удовлетворенный ходом своих рассуждений.

 В это время Гарри укладывал свои вещи в карманы, а Клер собирала содержимое своей сумочки.

 — Эта пудреница очень премиленькая, — заметил Гарри.

 — Да, неплохая. Хотите сигарету?

 Гарри взял сигарету. Она дала ему прикурить, глядя ему прямо в глаза.

 Затем, повернувшись к управляющему, спросила:

 — Мы можем уйти, или подождать полицию?

 — Разумеется, вы можете уходить, — сказал управляющий. — Я вам приношу свои извинения. Мне эти истории очень не нравятся. Надеюсь, что вы не обиделись, и я вас снова увижу в нашем баре. Мы будем всегда рады вас приветствовать.

 Вингейт с изумленным видом слушал его. Он сделал еще одну попытку.

 — Послушай, милая…

 Но Клер повернулась к нему спиной.

 — Пошли, — сказала она Гарри. — Раз он убежден, что мы работаем вместе, не будем его разочаровывать, не так ли?

 К большому удивлению Гарри, она взяла его под руку и увлекла к двери, которую открыл бармен, заговорщически подмигивая Гарри.

 — Эй, вы, не уходите так, — сказал Вингейт. — Я хотел бы извиниться!

 Но ни Клер, ни Гарри не повернулись. Они вышли на улицу, держа друг друга под руку.

 Гарри был очень обеспокоен тем, что через несколько секунд они скажут друг другу «до свидания» и больше никогда не увидятся.

 — Простите, — сказал он. — Если бы я не подошел к вашему столу, ничего бы не случилось.

 — Это не имеет никакого значения. Он был пьян. Пошли быстрее, а то он может выйти и начнет приставать к вам. Я больше не хочу его видеть.

 Настроение у нее изменилось. Она больше не улыбалась и, кажется, тяготилась его компанией. Она протянула ему руку.

 — До свидания, — сказала она.

 Гарри взял ее за руку. В этот момент девушка, кажется, споткнулась и уцепилась за его пиджак. Он почувствовал что-то в своем заднем кармане, сделал один шаг, и что-то упало к его ногам.

 Клер быстро наклонилась, подняла этот предмет и быстро засунула его в сумочку. Но Гарри заметил его. Это был толстый бумажник из потертой кожи.

 Они молча смотрели друг на друга.

 — Это упало из моего кармана? — наконец произнес Гарри.

 — Вы думаете? — сказала она, твердо глядя на него.

 — Ну… вы его взяли? Значит, это вы его взяли и положили мне в карман, прежде чем показали содержимое своей сумочки.

 Она кусала губы и беспокойно смотрела на двери бара.

 — Совершенно верно, — сказала она внезапно. — Я взяла его бумажник, чтобы проучить его. Надеюсь, вы не принимаете меня за воровку?

 Гарри был настолько ошарашен, что не знал даже, что и думать. Он пробормотал:

 — Нет… Нет, я не думаю. Но… Но, черт возьми, вам не следовало его брать. В нем пятьдесят фунтов.

 — Я прекрасно знаю, что не следовало бы… Послушайте. Пошли, я вам объясню по дороге.

 — Но нужно вернуть ему бумажник, — настаивал Гарри. — Вы же не уйдете с этими деньгами?

 — Я не могу их сейчас отдать, потому что он пьян, — сказала она раздраженно. — Надеюсь, что вы понимаете? Он меня отведет в полицию! — Она снова взяла Гарри под руку.

 — Я знаю его адрес и пошлю бумажник по почте. Пойдем ко мне, поговорим.

 — К вам..?

 — А почему бы и нет? Это недалеко. Вы не хотите?

 — Нет, почему же… Но… он остался без денег.

 — Я ему пошлю его завтра. Пойдемте ко мне и я вам расскажу всю историю.

 Он послушно пошел с ней по Глакхауз-стрит по направлению к Пикадилли.

 Проталкиваясь через плотную толпу на тротуаре, она безумолку болтала, мешая Гарри думать о Вингейте и его бумажнике. Если бы Гарри имел время поразмыслить, он бы заметил, что она уводит его от бара со скоростью, близкой к бегу Но она не давала ему возможности задуматься. Она даже не давала ему возможности заговорить снова о бумажнике.

 — А вы, где вы живете, Гарри? — она задала вопрос, откинув голову назад и глядя ему в лицо, как будто ответ ее действительно интересовал.

 — У меня маленькая меблированная комнатка на Леноксстрит.

 — А у меня квартира около Лонг-акра. Она вам понравится. У вас есть подружка? — добавила она вдруг.

 — Кто?

 — Подружка. Девушка, с которой вы встречаетесь.

 — Нет. Разумеется, у меня были девушки…

 — А я бы подумала обратное. Вы мне говорили, как будто: «Блестящая, как ночь, она идет под звездами». Вы это, наверное, повторяли целой куче женщин.

 — Вы ошибаетесь. Я это выучил в школе и вспомнил только когда увидел вас.

 Это очень подходит к вам, как будто написано для вас.

 — Действительно? Вы забавны. Вы занимаетесь фотографией? — спросила она, дотрагиваясь до футляра, висящего на плече Гарри.

 Он покраснел, представляя, что подумает она, когда узнает о его занятии.

 — Да…

 — Это совсем маленький аппарат. Лейка?

 — Да.

 — У одного из моих друзей есть такой. Он все время пристает ко мне, чтобы я позировала обнаженной. Вы уже делали?

 — Нет. У меня нет модели, — сказал он, улыбаясь.

 — Во всяком случае, надо быть очень осторожным. Никогда не знаешь, чем это закончится, не так ли?

 — Не совсем, но лучше быть осторожным.

 Она остановилась, чтобы открыть сумочку.

 — Ну, вот мы и пришли. Я живу над магазином.

 Они остановились перед витриной, на которой виднелись улыбающиеся манекены в безукоризненных костюмах. Глядя на них, он вдруг вспомнил, как он одет.

 — Я в рабочем костюме, — сказал он, — и надеюсь вы не придуряйтесь. Мне наплевать, как вы одеты.

 Она нашла ключ и открыла дверь рядом со входной дверью магазина.

 — Входите Это по лестнице.

 Он шел по лестнице за ней и не мог удержаться, чтобы не посмотреть внимательно на стройные, красивой формы ноги, поднимающиеся перед ним.

 — Они вам нравятся? — спросила она, не оборачиваясь, как будто угадала его мысли — Мужчинам они чрезвычайно нравятся.

 Гарри покраснел.

 — Они замечательны. Вы прорицательница? Вы угадываете мысли?

 — Нет, но я знаю мужчин. Каждый раз, когда я поднимаюсь по лестнице с мужчиной за спиной, я знаю, что он попытается заглянуть немного повыше, чем можно. Это не мое больное воображение, я вас уверяю. Они все этим занимаются, — сказала она спокойно.

 Она остановилась перед дверью и открыла ее тем же самым ключом Они вошли в прекрасно обставленную комнату: глубокие кресла, комфортабельные диваны, покрытые бежевой тканью с красными полосами Рядом со стеклянной витриной стоял стол, радиоприемник, бар на колесиках. На стенах висели репродукции Ван Гога. В камине горел огонь.

 — У вас замечательно. Вы давно здесь живете?

 Она бросила свою сумочку на стол и посмотрела в зеркало, стоящее на камине.

 — Около двух лет. Здесь неплохо. Устраивайтесь, Я приготовлю выпить. Что вы будете пить? Я выпью виски. Хотите тоже?

 — Охотно Но я мог бы приготовить и сам.

 — Как хотите. Все необходимое вы найдете там. Вы не голодны? Я страшно проголодалась. Я ничего не ела с самого утра.

 — Кроме шуток? Почему?

 — Я не люблю готовить. Таким, как я, приготовление еды в тягость Налейте выпить, я сейчас вернусь.

 Гарри был удивлен количеством бутылок, которые нашел в маленьком шкафчике Там было двадцать бутылок виски и двенадцать джина. И это во времена строгого ограничения алкоголя.

 — Где вы взяли все это? — крикнул он.

 — Это не колдовство. Нужно только знать, где взять. Вы можете взять пару бутылок, если хотите.

 — Нет, спасибо Я практически не пью. Сколько вам налить?

 — На два пальца Не скупитесь. Содовая внизу в шкафчике. Я принесу лед.

 Он налил немного виски и подождал.

 Она быстро вернулась, неся поднос с тарелочками, на которых лежала курица, масло, салат и пирожные.

 — У меня есть еще язык в холодильнике Если хотите…

 Гарри открыл рот.

 — Но это колдовство. Мне кажется, что я вас разорю.

 На этот раз удивилась Клер. Она подняла брови, что придавало ее лицу удивительное выражение.

 — Вы совершеннейший идиот. Вы смеетесь? Вы же не будете говорить, что живете только на свои продовольственные карточки? В Англии можно найти что угодно, только нужно знать, куда обратиться. И потом, налейте себе виски, чтобы это было виски, а не птичкино пипи.

 — Но мне вполне достаточно. Я не привык пить. — Он взял тарелочку с холодной курицей, которую она ему протянула, и поставил на колени.

 — Вы знаете, мне кажется, что это не наяву. Вы всегда так поступаете с людьми, с которыми встречаетесь?

 — Нет, не совсем, но этот случай несколько особый, не так ли? — Она бросила на него быстрый проницательный взгляд и он сразу же вспомнил о бумажнике, о котором совсем забыл.

 — Вы, действительно, взяли у него бумажник?

 — Конечно. Он заслужил урок и он его получил. Я знаю его адрес и пошлю ему его завтра.

 — Но, это… Меня не касается… В нем пятьдесят фунтов и неосторожно брать… Могут подумать… что вы…

 — Что я захочу оставить его у себя? — закончила она смеясь. — Разумеется.

 Почему, вы думаете, я его засунула в ваш карман? Я страшно испугалась, когда этот старый дурак заметил исчезновение денег. Я не думала, что он это обнаружит до моего ухода.

 — Но зачем вы это сделали? — настаивал Гарри.

 — Этот старый дурак принял меня за девку, и тогда я решила сыграть с ним шутку. Когда он положил бумажник на стол, я взяла его и положила в сумочку.

 Он был настолько пьян, что ничего не заметил. Потом я о нем забыла. А когда он поднял шум, я подумала, что лучше ничего пока не говорить и подождать следующего дня, чтобы отослать его ему. Это будет ему уроком.

 Гарри не нравились такого рода шутки, но он ничего не сказал. В глубине души ему было жалко Вингейта.

 — Я мог бы его отнести ему сегодня вечером и объяснить все, — предложил он.

 — О, нет! — воскликнула она вдруг со злостью. Но сразу же заставила себя улыбнуться. — Не бойтесь, он получит свои деньги, но пусть немного помучается. Налейте мне немного. Себе тоже. Курица нравится?

 Гарри уверил ее, что курица замечательная, хотя едва попробовал ее, и решил все-таки выяснить все до конца.

 — Расскажите мне о себе, — прервала его Клер. — Что вы делаете?

 Гарри колебался. Стыдиться своей профессии абсурдно, подумал он. Если он хочет ее видеть, нужно, чтобы она все знала. Он чувствовал себя легко в присутствии Клер и подумал, что его профессия не будет ее смущать, так же, как и его убогая одежда.

 — Я служу в фотостудии Муни на Ленкс-стрит, — сказал он, Наливая себе стакан. — Обычно я стою на углу улицы в Вест Энде и снимаю прохожих. — Он представил свою работу в самом неблагоприятном виде и ожидал ее реакции.

 — Это забавно? — спросила она.

 — По-разному. Это дает немного, но, все-таки, я надеюсь когда-нибудь стать на ноги.

 — Никогда бы не подумала, что такая работа может приносить доход. Сколько это вам дает?

 — Говоря откровенно, я зарабатываю шесть фунтов в неделю, — признался он.

 — Теперь я понимаю, почему вы не пьете виски.

 Несколько минут они молчали. Она внимательно смотрела на огонь в камине.

 — А вы не могли найти что-нибудь более интересное? Я хочу сказать, более оплачиваемое?

 — Я не умею, — признался Гарри, удивленный тем интересом, который она проявила к нему. — Я кроме фотографии практически ничего не умею и не знаю.

 Когда я служил в армии на юге Италии, я сделал несколько снимков и послал их в журнал, который организовал конкурс фотографов-любителей. Я получил первый приз. Это меня воодушевило и я участвовал в других конкурсах. За три года я заработал триста фунтов.

 Клер с удивлением заинтересованно посмотрела на него.

 — Замечательно. У вас, по-видимому, талант.

 — Я чувствую как надо снимать. Мой патрон хочет, чтобы я вложил деньги в его дело, стал его компаньоном и занялся портретами. Он хочет попытаться делать портреты в студии. Но он ничего не знает, и хочет, чтобы этим делом занялся я.

 — Прекрасно. А почему вы не согласились?

 — Это не так просто, как вам кажется. — Гарри вытянул длинные ноги к огню. Он никогда не испытывал такого блаженства и совершенно забыл о бумажнике Вингейта.

 — Расскажите мне о своем доме, — попросила Клер. — Вы живете на Ленокс-стрит?

 — Да. Наша комната неплоха для меблированных квартир, но, конечно, не сравнима с вашими апартаментами. Я живу вместе с приятелем.

 — А кто он, ваш приятель? — спросила Клер, с удивлением замечая, что ответ ее действительно интересует.

 — Его зовут Рон Фишер. Он пишет в газеты, а сейчас изучает ночную жизнь Лондона для одного еженедельника. И неплохо зарабатывает, но почти все посылает своей бывшей жене.

 — Не говорите мне о женитьбе. Она всегда так заканчивается. Для меня это не подходит. Я предпочитаю оставаться свободной и делать то, что хочу.

 — Если вам не покажется это нескромным, чем вы занимаетесь? Простите. Я не должен был задавать такой вопрос.

 — Почему бы и нет? Я позирую. Это приятная работа и хорошо оплачивается.

 — А в чем она заключается?

 — Меня знают во всех больших агентствах. Каждый раз, когда им нужна женщина для фотографирования, они зовут меня. Это дает неплохой гонорар и, кроме того, побочные доходы. В прошлом месяце, например, я позировала для изготовителей виски. Мне удалось получить два ящика виски, кроме обычного гонорара В прошлом году мне пришлось позировать для фирмы, производящей автомобили, и вместо гонорара я попросила автомобиль и получила его. Также я заработала и радиоприемник. Это неплохая работа.

 Гарри тоже считал, что это замечательная работа, и он ей это сказал.

 Входя в квартиру он подумал: как ей удается жить на такую широкую ногу.

 — Я уверена, что вы меня приняли за шлюху, — сказала с улыбкой Клер. — Я это прочитала в ваших глазах, не так ли?

 Он смущенно посмотрел на нее.

 — Не говорите подобных вещей. Я провожу дни в Вест Энде и могу узнать девку с первого взгляда, не ошибаясь. Я не хочу слышать такое о вас, даже в шутку.

 — И вы не хотите знать, как я познакомилась с Вингейтом? Признайтесь, вам же интересно?

 — Положим, но вы можете не объяснять.

 Она наклонилась к камину.

 — Мне было очень скучно, — сказала она. — В таких случаях мне всегда хочется сделать что-то идиотское. Мне, например, хотелось совершенно голой броситься в бассейн, или разбить витрину магазина, или ударом кулака сбить каску с полицейского. С вами такого не бывает?

 — Откровенно говоря, нет, — ответил изумленно Гарри.

 Она засмеялась.

 — Я вам охотно верю. Но когда со мной такое происходи! я иду на Пикадилли. И на этот раз ко мне прицепился Вингейт. Он шел за мной и, в конце концов, прилип. Я подумала, что будет забавно разыграть его. Но он оказался настолько грубым и бесстыжим, что я решила его проучить. Вот и вся история.

 — Никогда бы не подумал, что такая женщина, как вы, может скучать. У вас, наверняка, куча друзей.

 — Может быть. Но куча друзей тоже утомительна. Боже, посмотрите на часы.

 У меня свидание в половине первого, а я даже не оделась.

 Она вскочила и улыбнулась.

 — Я вас провожу. Надеюсь, вы не обидитесь?

 — Совсем нет. Благодарю вас за этот чудесный вечер, — сказал он.

 — Я тоже провела прекрасный вечер.

 — Может быть, мы как-нибудь увидимся? У вас, наверно, немного свободного времени, но, если вы любите кино… мы бы смогли сходить туда как-нибудь вечером.

 — Договорились Вы мне позвоните. Мой номер есть в справочнике. Звоните.

 Она уже открыла ему дверь. Но Гарри хотел знать более точное время свидания.

 — А мы не могли бы решить это сейчас?

 — На следующей неделе я буду занята каждый день. Позвоните мне, я о вас не забуду.

 Гарри с сожалением вышел на лестничную площадку. Она протянула ему руку.

 — Еще раз благодарю вас за этот замечательный вечер, — скачал он.

 Она улыбнулась и закрыла дверь.

 «Забавный парень, — подумала Клер, прислушиваясь к шагам Гарри, спускающегося по лестнице. — Он действительно мне немного нравится, наивен, конечно, но мил». Она нахмурилась и направилась к столу, где лежала ее сумочка, и взяла ее в руки, не переставая думать о Гарри. Она думала, позвонит ли он ей и согласится ли она пойти с ним. Такой парень, как он, может осложнить существование, но зато какая перемена. Она не помнила, проводила ли она когда-нибудь час с человеком, который бы не льстил ей. Она подумала, какой вид был бы у парня в хорошем костюме и почувствовала, как у нее возникает желание одеть его прилично». Я становлюсь как Бепс, — подумала она, глядя в зеркало над камином. — Бепс одевает своего Тэдди, дает ему деньги на карманные расходы, водит его по вечерам. Тэдди, конечно, совсем не то, что Гарри. Самое трудное — это заставить Гарри принимать подарки, но будет интересно попробовать». Ход ее мыслей был прерван стуком двери в спальне. Он замерла.

 Высокий мощный мужчина с сигаретой в зубах появился на пороге У него было розовое, тщательно выбритое лицо, пепельные волосы, которые свисали, как крылья, по обе стороны головы. Выцветшие голубые глаза были проницательны и тверды. На нем был светло-серый костюм, белая рубашка, желтый галстук с нарисованными головами лошадей и дорогие ботинки.

 Его звали Роберт Брэди.

 — Салют, малышка! — произнес он сквозь золотые зубы. — У тебя что-то слишком задумчивый вид.

 — Ты был там все время? — спросила она.

 — Я не шевелился. Я прилип к замочной скважине и поразвлекался. Тебе обязательно нужно, было приводить его сюда?

 — Я едва не влипла. Если ты слышал, то ты в курсе. Мне нужно было быть с ним приветливой, иначе он мог бы испортить все.

 — Мне не показалось, что тебе было неприятно быть приветливой с ним. И зачем ты ему давала курицу? Я сам хочу курицу.

 — Ну, хватит, — сказала Клер раздраженно. — Как ты вошел ко мне?

 — С помощью ключа. Ты знаешь, это такая металлическая штучка, которую засовывают в замочную скважину, поворачивают и дверь открывается. А ты не знала, что у меня есть ключ?

 — Нет. Ты отдашь мне его сейчас же. Я не хочу, чтобы ты входил ко мне, когда угодно.

 — К тебе? Это значит ко мне. Мне кажется, я имею право.

 — Если ты не отдашь мне сейчас же ключ, я смени замок. С того момента, как здесь стала жить я, это не твоя квартира.

 Брэди мгновение поколебался. Затем, поскольку у него был еще один ключ, он вытащил из кармана жилета ключ и протянул его Клер.

 — Как хочешь, милая. А бумажник?

 — Ты думаешь только об этом. — Она открыла свою сумочку и бросила бумажник. Тот упал на пол. Брэди наклонился и подобрал его.

 — Тебе совсем не нужно вести себя вот так, как уличная шлюха, пробормотал он.

 — Заткнись! — сказала она, подходя к бару, чтобы налить стаканы.

 — Твой приятель на тебя странно подействовал.

 — Заткнись! — повторила она, усаживаясь.

 Брэди пересчитал содержимое бумажника. — Это не так уж и плохо, — признал он, показывая свои золотые зубы — Неплохая компенсация.

 Он сложил шесть билетов по пять фунтов и положил себе в карман, остальные протянул Клер, которая положила их в сумку с совершенно безразличным видом.

 — Ну, милая, ты ведешь себя нехорошо, — сказал Брэди, беря ее за подбородок.

 Клер резко отступила.

 — Не трогай меня своими руками.

 — Но скажи, ангел, а где твои хорошие манеры? Когда занимаешься такой работой, нужно их всегда сохранять, — сказал он с усмешкой. — Как зовут твоего парнишку?

 — Я не знаю. Он мне не говорил.

 — Неважно. Он работает у Муни на Ленке-стрит. Я слышал.

 Она вскочила.

 — Что ты хочешь делать? — воскликнула она, хватая Брэди за РУКУ.

 — Посмотрим, — усмехнулся он. — Три сотни фунтов будет нетрудно вытащить у него. Надеюсь, ты не упустишь подобный случай.

 — Не будь идиотом. Я его никогда больше не увижу. К тому же, деньги он хранит в банке.

 — Ну и что? Он потратит их с тобой, если ты предоставишь ему такую возможность. Не бойся, он позвонит. Забавно, но все эти бравые ребята одинаковы.

 Клер сжала кулаки. Казалось, что она ударит Брэди, но она отвернулась, слегка пожав плечами. Брэди повернул ее к себе.

 — Спокойно, милая. Я хочу провести с тобой часок. Избавь меня, пожалуйста, от сцен. Не забывай, что без меня ты ничто.

 Она попыталась высвободиться, но он удержал ее.

 — Пошли.

 — Нет, я не хочу. Оставь меня, скотина.

 — Пошли.

 Они посмотрели друг другу в глаза, затем он отпустил ее плечи и, взяв ее лицо в мокрые ладони, притянул к себе.

 — Ты миленькая малышка, — сказал он, приближая свое лицо к ней.

 Дрожа, она закрыла глаза и подставила губы.

 — Ты только представь, что это он тебя целует, — прошептал Брэди — Ночью все кошки серы и, кроме того, ты потренируешься. — И он повел ее в спальню.

 Сильный запах селедочного бульона встретил Гарри, когда он открыл входную дверь дома и вошел в темный коридор, ведущий на лестницу. Где-то внизу миссис Вестерхэм, владелица дома, грустно тянула мелодию. Это мог быть и гимн, и романс. Гарри на мгновение замер, прислушался и решил, что это гимн.

 Миссис Вестерхэм начинала петь с самого утра. Когда живешь одна, доверчиво призналась она однажды Гарри, нужно говорить сама с собой, или петь. Я не хочу говорить сама с собой, поэтому пою.

 Гарри жалел ее. Сам он никогда не скучал. Он часто оставался один, но не чувствовал себя одиноким. Вокруг происходило столько интересного… В этом и секрет, думал он. Нужно уметь интересоваться людьми, которые живут вокруг нас, ходят по улицам, заходят в бары. Он не хочет стать таким, как миссис Вестерхэм: петь гимны или романсы с утра до вечера.

 Он хотел было пойти поговорить с ней, но на этот раз воздержался. На его решение повлиял стук пишущей машинки Рона. Гарри нужна была сегодня вечером мужская компания. Только мужчина может понять его.

 В большой комнате, в которой они живут вместе с Роном, дым стоял столбом.

 Как всегда, Рон забыл открыть окно. Он сидел на бамбуковом стуле в рубашке с закатанными рукавами и, неистово затягиваясь трубкой, стучал на пишущей машинке. Куча листков, валяющаяся вокруг него на полу, свидетельствовала о том, что он уже работал несколько часов.

 Рон приветственно махнул рукой.

 Секундочку, я сейчас закончу, — и он принялся за работу с такой скоростью, которая всегда восхищала Гарри.

 Гарри открыл окно, повесил фотоаппарат, пододвинул стул к газовой плите и уселся. В первый раз он обратил внимание на убогий вид комнаты, у которой было одно достоинство — площадь. Но, по сравнению с апартаментами Клер, она напоминала каморку.

 Рон вдруг прекратил печатать и поднялся.

 — Конец. Ух, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Я работал, как четыре негра. Надоело. Проверю это завтра утром.

 Рону Фишеру было тридцать пять лет. У него было длинное лицо, черные глаза, квадратный подбородок и желание быть саркастичным.

 Гарри познакомился с ним в центре демобилизации, и Рон, который хотел сэкономить на квартплате, предложил Гарри поселиться вместе с ним в большой комнате, которую он снимал. Так они жили четыре года.

 — Ты поужинал? — спросил Рон, собирая бумаги.

 Гарри вытянул ноги, комфортабельно устраиваясь в кресле.

 — Конечно, — ответил он. — А ты?

 — У тебя странный вид, — сказал Рон, бросив быстрый взгляд на друга. — С тобой что-то произошло? Ты встретил девушку своей мечты?

 Гарри покраснел.

 — О чем ты говоришь?

 — Ну, старина, рассказывай. Кто она?

 — Ну… — пробормотал Гарри, удивленный тем, что Рон сразу же разгадал его секрет.

 Рон собрал бумаги и перетащил стол на другую сторону комнаты. Потом открыл шкаф, осмотрел его содержимое с недовольным выражением лица.

 — Не густо, — пробормотал он. — Но мне не хочется выходить и придется удовлетвориться тем, что есть.

 Он взял хлеб, масло, сыр, банку пива, перенес это к креслу, стоящему напротив Гарри, и уселся.

 — Ты действительно поужинал? — спросил он, отрезая кусок хлеба.

 — Да, спасибо. Я даже очень хорошо поужинал. — Он замолчал, глядя на потолок, ожидая, что Рон спросит, по крайней мере, что-нибудь о девушке. Но тот молчал.

 — Курица, камамбер, экспортируемый из Франции, и виски.

 — Неплохое меню, — наконец произнес Рон, пережевывая пищу. — Смотри на меня. Я ем устрицы, ожидаю форель, которую уже заказал.

 — Но я не шучу, — воскликнул Гарри, ударяя кулаком по ручке кресла. — Я был у нее, и она меня угостила курицей.

 — Кто это она?

 — Девушка, которую я встретил. Ее зовут Клер Долан. У нее квартира возле Лонг-акра.

 — Ну, ну. Должно быть, приятно жить в центре города. А где ты ее встретил?

 — Это, конечно, несерьезно, но девушка, действительно, очень хороша.

 — Ради Бога. Опусти подробности, — сказал Рон. — Я тебя спрашиваю, где ты встретил ее. Только это меня и интересует.

 Гарри засмеялся и рассказал Рону историю в баре, опуская, тем не менее, эпизод с бумажником.

 Рон был очень мил, но циничен. Он, наверняка, заявил бы, что девушка воровка. Гарри рассказал ему, что они выпили несколько стаканчиков, потом, когда Вингейт ушел, Клер пригласила его к себе. Пройдя опасный рубеж, Гарри стал рассказывать очень подробно, не опуская никаких деталей, описывая квартиру и работу Клер. Он рассказал ему все, что услышал от нее. Около половины одиннадцатого он закончил.

 Рон давно уже поужинал и сейчас курил трубку, вытянув ноги с задумчивым видом. Он ни разу не прервал монолога Гарри, а тот в своем энтузиазме ничего не заметил.

 — Значит, я ей позвоню, — заключил Гарри, — и попытаюсь с ней сходить куда-нибудь на следующей неделе. Она мне сказала, что на этой будет занята.

 Но можно попытаться.

 Наступила тишина.

 — Я не хочу быть циником, — сказал вдруг Рон, — но посмотри внимательно, что ты будешь делать с этой девушкой. Такой неопытный парень, как ты, может легко влипнуть. Будь с ней осторожен.

 — С кем?

 — С ней, — сказал Рон, потягиваясь и зевая. — Ладно, я иду спать, а ты?

 — Я тоже. Но что касается Клер, ты ошибаешься. Ты должен ее увидеть.

 Рон уже разделся.

 — Ты думаешь? Меня не интересует внешность девушки, а интересует то, чем она занимается в жизни. Это удивительно. Девушка живет одна, приглашает к себе незнакомого ужинать…

 — Ты совсем тронулся, — с жаром произнес Гарри. — Она привела меня к себе потому, что… Потому что ей было тоскливо, — объяснил Гарри, пытаясь выиграть время.

 Рон снимал ботинки. Стараясь не смотреть в глаза Гарри, он сказал:

 — Ты хороший парень, Гарри, чистый, простой. Мне не хотелось бы, чтобы ты попал в нехорошую историю. Слишком красивая девушка — это всегда кончается неприятностями. Поверь мне. Я прекрасно помню тот день, когда я женился на Шейле. Шикарная девушка, но жизнь для нее заключалась в том, чтобы ходить по ресторанам, танцевать, ходить в кино и делать как можно меньше. Я думал, что все это со временем устроится, но этого не случилось. Она хотела только развлекаться, ничего не давая в обмен. Будь осторожен, старина. Не попади на вторую Шейлу. Я, может быть, и неправ, но все-таки будь осторожен.

 — Ты несправедлив. Клер не имеет ничего общего с твоей Шейлой. Я провел с ней полдня, и это не стоило мне ни одного шиллинга. А ты когда-нибудь проводил столько времени с Шейлой, не потратив денег?

 — Нет, — грустно признался Рон. — Может быть ты и прав, но все-таки будь осторожен.

 — Ты невозможен. Всегда ищешь недостатки только потому, что тебе попалась Шейла.

 — Ты должен спросить у нее, что она думает о женитьбе.

 Нужно знать, что у женщины в голове. Мне с самого начала пришлось научиться чистить ботинки, готовить еду, убирать в квартире, в то время, как Шейла сидела в кресле и наблюдала за мной. Попытайся узнать, любит ли она заниматься домашним хозяйством, любит ли детей.

 — Я тебе никогда не говорил, что собираюсь на ней жениться.

 Понимаешь, она зарабатывает в десять раз больше, чем я.

 Рон притих.

 — Может быть, я слишком настойчиво пытаюсь найти в ней недостатки, продолжал Рон в темноте, — но эта история с ее работой мне кажется подозрительной. Получить в подарок автомобиль, который стоит сотни фунтов?

 Гарри это тоже казалось странным, но ничто в мире не заставило бы его в этом признаться.

 — Но откуда же она его могла взять? — пробурчал он.

 — Ты знаешь, есть еще люди, у которых достаточно средств, чтобы содержать хорошенькую девушку. А девушки позволяют себя содержать. Так тоже случается…

 — Вот этого я ожидал уже давно. Но ты совершенно неправ.

 — Хорошо, — вздохнул Рон. — Я неправ. Но не попади в грязную историю. А если ты все-таки влипнешь, не скрывай от меня, я тебе смогу помочь.

 — Ты невыносим сегодня, — пробурчал Гарри, взбивая подушку кулаком. — Ты строишь все на песке. Я сплю. Спокойной ночи.

 Но он еще долго лежал с открытыми глазами. Не нужно было ему рассказывать о Клер. Рон после своей неудачной женитьбы, наверняка, против женщин Клер уникальна. Конечно, нехорошо, что у нее много денег, но, в конце концов, наступит время, когда он будет тоже зарабатывать. Он потребует прибавки в зарплате. Это, конечно, серьезно ничего не изменит… Но, в конце концов, он может брать фунт, другой из своих сбережений. С этой мыслью он, наконец, заснул.

 Альфу Муни когда-то одна из женщин сказала, что он похож на Адольфа Минту. И он об этом никогда не забывал. Возможно, он когда-то и был на него похож своим грустным выражением чипа, мешками под глазами, свисающими усами, носом, подбородком. Из-за этого сходства Муни обычно носил черную фетровую шляпу, сдвинутую на затылок, американский галстук с крупным рисунком, который небрежно завязывал вокруг незастегнутого ворота рубашки. Он редко одевал пиджак и обычно ходил в рубашке с засученными рукавами и в распахнутом жилете. Потухшая сигара всегда торчала в уголке рта и завершала «американский» вид. Но все это никого не обманывало, за исключением самого Муни. В течение сорока лет он напрасно пытался сделать состояние. Он все пробовал: был букмекером, моряком, дирижером, шофером такси, бродячим торговцем, управляющим. Зарабатывал деньги, терял их, снова зарабатывал и снова терял. Ему никогда не удавалось остановиться.

 Сейчас был нисходящий период. Три года назад он заработал пятьсот фунтов на футбольных пари и вложил эти деньги в фотостудию, надеясь, что заставив работать кого-то другого, он таким образом обманет свою собственную судьбу.

 Он нанял трех молодых людей, Гарри один из них, чтобы снимать людей на улицах, и девушку, Дорис Роджерс, которая занималась проявлением, печатанием и связями с клиентами. Муни сам стоял перед входом в студию, убежденный, что придает ей соответствующий вид. Удивительно, но дело уже существовало три года. Для Муни такой срок был рекордом.

 Наступило время подумать о смене поля деятельности и по этому поводу он не строил никаких иллюзий.

 Поэтому, когда Гарри попросил у него прибавки на 10 шиллингов, он откинулся в кресле и горько рассмеялся.

 — Ты пойми, малыш, — произнес он, взмахивая сигаретой, — это невозможно.

 Дела идут настолько плохо, что мне придется закрыть лавочку. Посмотри, например, из того, что ты принес вчера, не более десяти процентов придут за карточками. Это не та работа. Слишком большая конкуренция. И потом, у людей нет денег на фотографии.

 Гарри нравился Муни. Он никогда не врал ему. Если Муни говорил, что дела идут плохо и он собирается закрыть студию, то Гарри знал, что это правда, а не просто удачный предлог для отказа в прибавке.

 Это была плохая новость. Если Муни прикроет дело, Гарри окажется без работы.

 Он пошел обсудить положение с Дорис Роджерс, кругленькой женщиной с черными вьющимися волосами, остреньким носом и улыбкой, за которую все ее любили. Гарри знал о ней не много. Она никогда о себе не говорила. Она была очень трудолюбивой и Муни этим пользовался: платил ей гроши, а работать заставлял много. Она никогда не протестовала, оставалась после работы и, кажется, у нее не было никакой личной жизни вне стен студии.

 Гарри она нравилась. Как раз именно с такими женщинами можно дружить, не опасаясь никаких осложнений.

 Дорис была в лаборатории. Как только она увидела выражение лица Гарри, то все поняла.

 — Он только что жаловался вам на судьбу?

 — Еще хуже. Он сказал, что закроет дело, если так будет продолжаться.

 Дорис неприязненно хмыкнула.

 — Это его вина. Он ничего не делает и даже не пытается сделать что-нибудь новое. — Она переложила карточки в фиксаж. — У вас есть какой-нибудь план, Гарри?

 — Ничего определенного. Я могу попросить работу в «Квик-фото», но не уверен, что они возьмут меня. А вы?

 Дорис пожала плечами.

 — Я, наверняка, найду что-нибудь. А почему вы не расскажете ему о своей идее ночных фотографирований? Я уверена, что это пойдет неплохо и Муни вынужден будет увеличить вам зарплату, если вы будете работать ночью.

 — Действительно, я об этом больше не думал. Спасибо, Дорис. Я ему скажу, что буду претендовать на долю с доходов.

 — Так и надо.

 Когда Гарри снова появился у Муни, тот еще качался в кресле.

 — Ну и что? — пробормотал он. — Что еще? Ни на минуту не оставляют в покое в этой лавочке. Вы решительно хотите меня доконать.

 — У меня есть идея, мистер Муни. А что если делать фотографии на улице ночью? В этом есть новизна, которая может заинтересовать клиентов.

 Он не сразу понял достоинства идеи, но так как она была не его собственная, то, естественно, начал ее ругать.

 — Разумеется, это не глупее, чем что-нибудь другое, — согласился он, — но не годится. Нужен качественный материал прежде всего, а он стоит дорого.

 Затем нужны лампы. Их тоже нет, и у меня нет денег.

 — Вспышка есть у меня, мистер Муни, и я заплачу за лампы.

 — Что? Повторите! — произнес Муни, широко открывая глаза.

 — У меня есть необходимое оборудование и я заплачу за лампы.

 Муни скривился.

 — Ну и что? Это, наверно, ловушка?

 Гарри не смог удержаться от усмешки.

 — Я хочу одну треть дохода, кроме моей обычной платы. Прежде всего, это моя идея. Я даю материал и работаю ночью.

 — Треть? Ты хочешь моей погибели. Послушай, малыш. Положим, четвертая часть тебе, ты, разумеется, платишь за лампы.

 — Треть или ничего. Мне нужны деньги.

 — А если я тебе скажу, что не согласен?

 — Я пойду со своей идеей в «Квик-фото». Они должны ухватиться.

 Муни едва не свалился со своего кресла.

 — «Квик-фото»? — проблеял он. — Этой банде пиратов? Послушай, Гарри. И ты меня бросишь ради этих сволочей?

 — Они не пираты и не сволочи, мистер Муни. Они работают очень хорошо и, если вы мне не дадите одну треть, они мне ее дадут.

 Муни поколебался, но, видя решительный вид Гарри, согласился.

 — Хорошо, — пробормотал он, — согласен на треть. Но, что с тобой случилось? Ты стал деловым человеком? И потом, зачем тебе деньги?

 — Всем нужны деньги, — покраснел Гарри.

 Муни посмотрел на него и вдруг воскликнул:

 — Боже! Уж не хочешь ли ты жениться? И для этого тебе нужны деньги. В этом замешана девчонка.

 — Ничего подобного. Я вас уверяю, мистер Муни. Я пошел за материалом.

 Начну сегодня же вечером.

 — Согласен. Я буду здесь до половины одиннадцатого. Не задерживайся и приди рассказать мне, как идут дела.

 — Хорошо.

 Гарри уже выходил из комнаты, когда Муни позвал его.

 — Эй, Гарри…

 — Что, мистер Муни.

 — Ну, а как она, девчонка? Хорошенькая? И все уже оговорено? — сказал он, подмигивая.

 — Я не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал Гарри и быстро вышел.

 Муни откинулся в кресле и принялся петь:

 «Любовь… любовь, это прекрасно… »

 Ночь была ясной и холодной. Гарри старался не думать о холоде, а думал только о том, что сухо и светит луна. Он устроился в сквере и к десяти часам у него осталось только пять неиспользованных лампочек. Он понял, что идея неплохая. Он сделал более пятидесяти снимков и считал, что почти все будут удачные. Прежде всего, он внимательно выбирал сюжеты и никто не возражал, когда он протягивал квитанцию. Это удача, думал Гарри. Дело в том, что многие звезды фотографировались ночью в Лейкестер-сквере, и большинство прохожих, по-видимому, воображали, что сфотографировавшись здесь, они выиграют в престиже. Муни будет доволен, думал он, вставляя новую лампочку.

 Еще две, и я кончу.

 Через несколько минут улицы заполнятся народом. Приближалось время окончания сеансов в кино, и он уже не сможет найти одинокого прохожего. К тому же, стало намного холодней. Уже часа три он стоял, прислонившись к уличному фонарю, перед кинотеатром «Варнер».

 Взглянув в сторону Лондонского ипподрома, он заметил парочку, приближающуюся к нему.

 Он настроил аппарат, готовый нажать на спуск. Когда парочка оказалась в свете фонаря, он узнал женщину. Это была Клер!

 Его сердце забилось изо всех сил. Некоторое мгновение он колебался, думая, захочет или нет она признать его. Но, в конце концов, она знает, где он работает, и он не стыдится своей профессии. Зато какая прекрасная возможность сделать ее фото.

 Они были в нескольких метрах. Клер шла рядом с мужчиной. На ее плечи было наброшено легкое манто. Ее компаньона Гарри едва рассмотрел. Он заметил только, что тот высок и крепко сложен.

 Он поднял фотоаппарат. Клер появилась в объективе как раз прямо перед ним. Он нажал на кнопку, заметив при вспышке легкий наклон головы и замедление шагов Клер, когда она поняла, что ее сфотографировали.

 Он улыбнулся, сделал шаг вперед и протянул ей карточку.

 Клер отвернула голову, щелчком отбросила карточку и прошла мимо, не глядя на Гарри. Он обиженно посмотрел ей вслед. Вдруг на своем плече он почувствовал руку. Гарри повернулся и оказался лицом к лицу с типом, который был вместе с Клер.

 Его розовое жирное лицо с маленькими глазками явно не понравилось Гарри.

 — Что это значит? — спросил он. — Мне это не нравится.

 Гарри наклонился, поднял карточку, которую Клер отбросила, и протянул ее Брэди.

 — Я извиняюсь за то, что внезапно вмешался, — сказал он, — но я только что сфотографировал вас вместе с дамой. Если вас это заинтересует, вы можете придти посмотреть фотографии завтра по этому адресу. Вы совсем не обязаны покупать их.

 — Замечательно, — усмехнулся Брэди, показывая золотые зубы. — Я не знаю, что меня удерживает, чтобы не позвать полицейского. Нельзя никуда пойти, чтобы на тебя кто-нибудь не набросился. Фотографировать на улицах, наверняка, запрещено.

 Гарри почувствовал, как в нем растет гнев.

 — Если снимки вас не интересуют, вы не обязаны приходить. Но большинство людей любят, когда их фотографируют.

 — А я не люблю, — сказал тот, не обращая никакого внимания на то, что Гарри был на полголовы выше его.

 Он порвал карточку и ушел, прежде чем Гарри ему ответил. Гарри проводил его глазами.

 В расстегнутом пальто, руки в карманах, со шляпой, надвинутой на глаза, Брэди был похож на карикатуру.

 Хорошее настроение у Гарри исчезло. Почему Клер не захотела признать его?

 Может быть, она его узнала? Вполне возможно. А этот толстый человек? Клиент Клер? Все-таки удивительно.

 Дрожа от бешенства, он вытащил пленку из фотоаппарата и решил, что на сегодня достаточно. По крайней мере, у него теперь будет фотография Клер. Он направился по узким улицам, которые вели к студии. Едва он сделал несколько шагов по плохо освещенной улочке, как сзади свистнули. Он повернулся, но единственное, что он заметил, это коренастый силуэт, голову без шляпы со спутанными волосами цвета пакли. На нем, видимо, была такая же темная рубашка, как и пиджак, так как только лицо выделялось светлым пятном в темноте.

 — Вы меня звали? — спросил Гарри. — Вы, может быть, заблудились?

 Человек подошел и остановился перед ним. В свете уличного фонаря спутанные волосы показались еще более странными. Но лицо оставалось в темноте.

 — Это ты тот парень, который снимал сейчас? — спросил он гнусавым голосом.

 — Да, а в чем дело?

 Гарри замолк. Из темноты появился кулак. Гарри уклонился, поняв на долю секунды позже, что это обман. Ему еще не удалось восстановить равновесие, как что-то твердое ударило его в висок. Он потерял сознание.

 Клер узнала Гарри, но слишком поздно, чтобы увлечь Брэди в другую сторону. И когда Гарри нажал на вспышку, она сразу же поняла, что произойдет. Брэди, наверняка, разозлится. Она прошла мимо Гарри, не признавая его, чтобы Брэди не понял, что этот фотограф и есть тот самый парень с тремя сотнями фунтов в банке.

 Когда Брэди оставил ее, чтобы поговорить с Гарри, она даже не обернулась.

 Малейшего намека с ее стороны было достаточно, чтобы он узнал, кто такой Гарри.

 Она продолжала идти по улице, дошла до клуба «Тамиани», вошла туда, с трудом удерживая себя, чтобы не вернуться и посмотреть, чем занимается Брэди. В баре «Тамиани» было пусто. Бармен в белом пиджаке подошел к Клер и посмотрел на нее своими голубыми глазами.

 — Хелло! — сказал он, облокачиваясь на стойку и осматривая ее влюбленными глазами. — Спокойно, не так ли? Парни еще не пришли. Вчера появился один новый. Глаза… Вы его увидите.

 — Подай мне виски и заткнись, — пробурчала Клер, поворачиваясь к полной блондинке с темными глазами и ртом, похожим на ловушку, которая только что вышла из умывальной.

 — Привет, Бепс, — сказала Клер, протягивая ей сигареты.

 — Добрый вечер, милочка. Какое на тебе чудное платье. Оно так тебе идет.

 Каждый раз, как я тебя вижу, ты в новом платье. Как это тебе удается? А где Бобби?

 — Он пошел прогуляться, — сказала Клер, кладя монету в десять шиллингов на прилавок. — Ты выпьешь стаканчик?

 — Не откажусь, спасибо. — Бепс взяла сигарету, уселась на табурет и повернулась к бармену.

 — Дай мне двойной скотч. Хиппи. Тебе эта прическа очень идет.

 — Вы находите? — сказал Хиппи, вытягивая шею так, чтобы увидеть себя в большом зеркале. — Это мне доставляет удовольствие. Я подстригся вчера.

 Неплохо, а? Но все-таки он слишком их укоротил… Вам не кажется?

 — Закройся и оставь нас в покое, — пробурчала Клер.

 Хиппи налил в стакан двойной виски и обиженно отошел:

 — Не нужно с ним так разговаривать, — сказала Бепс, — он обижается.

 — Тем лучше. Я не могу переносить болтунов. — Она протянула стакан Бепс, думая о том, какая у нее ужасная голова.

 — А как твои дела? У тебя усталый вид.

 — Я совсем дохожу, милая. Не знаю, что со мной, но временами мне так плохо, что я страшно боюсь.

 Клер посмотрела на ее круглое нездоровое лицо. Бепс слишком много пила, употребляла много наркотиков, все время проводила на улице и слишком долго вела такую жизнь. Нечего удивляться, что она чувствует себя очень плохо.

 — Тебе нужно показаться врачу.

 — О, нет. Я очень боюсь, — сказала Бепс. — Боюсь, что это рак. Откровенно говоря, я предпочитаю болеть, но не знать об этом.

 — Ты глупая. Это, наверняка, что-то другое.

 — Ты думаешь? Тэдди мне то же самое говорит. — Бепс вздохнула и нежно сказала:

 — Ты знаешь, милая, тебе тоже надо завести себе друга. Это все меняет в жизни. Если бы ты знала, что он для меня делает: он ожидает меня вечером, готовит выпить, ставит сушить мои туфли. Я была так одинока и было так тоскливо. Ты должна себе найти такого же парня, как Тэдди. Действительно, я тебя уверяю…

 — Но он тебе стоит дорого, твой Тэдди.

 — Нужно, чтобы он немного развлекался. Разумеется, он любит только самое дорогое, но в этом недостатке есть и достоинство, не так ли? Это говорит о том, что у него есть вкус.

 Бепс вдруг замолкла и взгляд у нее стал мечтательным.

 — Мне для счастья вполне достаточно Бобби, — заметила Клер.

 — Но, Бобби не в счет. Женщине обязательно нужен еще кто-нибудь, чтобы заботиться, а о нем нельзя заботиться, у него слишком много денег, к тому же он слишком независим, высокомерен и если ты позволишь мне сказать…

 — Я тебе позволю все, что ты хочешь, — безразлично сказала Клер.

 — Тебе, действительно, нужен парень вроде Тэдди, кто-нибудь, кто будет тебе признателен за то, что ты делаешь для него. Это даст тебе чувство полезного в жизни.

 Клер выпила содержимое своего стакана. Не так давно она обозвала Бепс идиоткой, так как она гробит себя для Тэдди. Но теперь она не знала, права ли. Чувствуешь себя такой одинокой в жизни… Она не могла удержаться и все думала о Гарри, и чем больше она о нем думала, тем больше он ее привлекал.

 Ей хотелось что-нибудь сделать для него. Бепс была права. Заботиться о парне, таком как Гарри, это придаст жизни какой-то смысл.

 Вошел Брэди и присоединился к ним. Он мрачно взглянул на Бепс.

 — Привет, — сказал он. — Иди зарабатывай свой бифштекс.

 — Оставь ее в покое, — сказала Клер.

 Бепс униженно улыбнулась Брэди.

 — Вы правы, мистер Брэди. Какой у вас благородный вид. Вы всегда так хорошо одеты…

 — Хватит, — сказал Брэди с усмешкой.

 — Где ты был? — спросила Клер, когда Бепс ушла.

 — Этому фотографу нужно было дать урок, — сказал он.

 Клер замерла.

 — Почему?

 — Ты, дорогая, иногда должна шевелить мозгами. Ты что хотела бы увидеть нашу фотографию в большой витрине перед глазами фликов?

 — Что ты ему сделал? — продолжала настойчиво она.

 — Я поручил Бэну заняться им. Бэн забрал пленку и слегка его пристукнул.

 Пустой стакан выскользнул из руки Клер и разбился.

 Брэди широко открыл глаза, потом рассмеялся.

 — Боже! Я должен был об этом подумать. Это же твой приятель. Не беспокойся, Бэн действительно ничего серьезного с ним не сделал. Это тебя потрясло, да? — Жирными влажными пальцами он потрепал Клер по щеке. Та подскочила.

 — Не дотрагивайся до меня!

 Положив ноги на стол, Муни дремал в кресле. Его разбудили удары в дверь.

 Он поморгал глазами и в полусне не понял, что произошло. Но удары повторились и пришлось подняться. Это Гарри, подумал он, зевая. Посмотрим, действительно ли его идея так хороша. Он подошел к двери и открыл ее. Перед ним стоял полицейский.

 — Мистер Муни?

 — Да. Чем могу быть полезен?

 — У вас работает парень по имени Гарри Рикк?

 — Да, но не говорите мне, что он в тюрьме, потому что для выкупа у меня нет денег.

 — Он ранен. Вас просят прийти в участок.

 Муни побледнел. Когда у него было хорошее настроение, он относился к Гарри как к сыну.

 — Ранен? — повторил он. — Серьезно?

 — Нет, небольшое сотрясение. Он хотел бы возвратиться и сказал, что вы позаботитесь о нем.

 — Разумеется, я займусь им, — поспешил сказать Муни, с удивлением чувствуя, как он взволнован.

 — Я сейчас буду в вашем распоряжении. — Он бегом вернулся. Я старею, думал он, кое-как натягивая пиджак, и принимаю все близко к сердцу. Если бы у меня был виски, было бы очень кстати… Он заглянул в шкаф, но бутылка виски, спрятанная в бумагах, была пустая. Он вздохнул, погасил свет и вышел на улицу.

 — Я готов. Что произошло?

 — Его оглушили. Он лежал на тротуаре недалеко отсюда. Он отказался идти в госпиталь и его привели в участок.

 — Он оглушен? Вы хотите сказать, что его ударили?

 У полицейского было лунообразное лицо и мрачный вид.

 — Да, совершенно верно.

 — А кто это сделал? Я надеюсь, вы его поймали?

 — Ну, знаете. Мы совсем не знаем, кто это сделал. Инспектор как раз сейчас допрашивает его.

 Муни спросил:

 — У него украли лейку? Она мне досталась за сорок фунтов, а сейчас ее не найдешь и за тройную цену.

 — Я не в курсе, — ответил полицейский. — Пошли, увидите сами.

 Муни изо всех сил старался идти быстрее. Он чувствовал себя опустошенным и мрачным. Когда человек достигает моего возраста и не может заплатить за выпивку, когда хочет, думал он, значит, все кончено. Ты конченый человек, старик Муни. Пятьдесят шесть лет и нечем заплатить за бутылку виски. Пора убираться в приют для престарелых.

 Его ввели в участок, и он увидел Гарри, сидящего в кресле. Перед ним, около потухшего камина, стояли двое полицейских в штатском.

 — Старина, — сказал Муни, — что произошло? Что с тобой сделали?

 Гарри с трудом улыбнулся. На голове у него была повязка, а лицо зеленоватого оттенка.

 — Ничего страшного, мистер Муни.

 Один из инспекторов, коренастый мужчина с круглой головой, одетый в помятый костюм, заявил:

 — Он хочет видеть вас. Поэтому я послал за вами. Он получил удар по голове и должен быть госпитализирован. Но у него дубовый череп. Его отведут домой, как только мы выпьем чаю. Усаживайтесь, мистер Муни. Меня зовут инспектор Паркинс. Я занимаюсь этим делом вместе с сержантом Доуссоном. Но у вас такой потрясенный вид, мистер Муни.

 Муни сел и провел рукой по лицу.

 — Да, я очень потрясен. Это для меня удар. У вас, случайно, нет ничего выпить?

 — Можно найти виски, если вы не хотите чая. — Но, увидев гримасу, которую сделал Муни, он добавил. — Да, я думаю, для вас будет лучше виски. Он всегда помогает при недомогании.

 Хромая, он подошел к шкафу, вытащил бутылку и налил хорошую порцию в стакан.

 Муни благодарно посмотрел на него. Подумать только. А он всегда питал предубеждение против фликов.

 — Теперь лучше, — уверил он, — мне, действительно, нужно было выпить.

 В этот момент вошел полицейский с двумя громадными чашками чая и поставил их на стол.

 — Берите, — сказал он, протягивая чашку Гарри. — Возьмите сигарету, если хотите.

 Гарри взял сигарету, наслаждаясь необычностью ситуации.

 — Скажи, Гарри, — спросил Муни, — ты потерял «лейку»?

 — Нет. Аппарат со мной, но у меня забрали пленку.

 Муни с облегчением вздохнул.

 — Меня беспокоила «лейка».

 — Простите, — вмешался Паркинс, — я хотел бы задать пару вопросов молодому человеку, после чего он может идти домой. Вы в состоянии рассказать о нападавшем, мистер Рикк? Вы сказали, что он невысок ростом, коренаст и у него спутанные волосы, похожие на войлок. Вы не видели его лицо?

 — Нет, — ответил Гарри, отпивая чай.

 — Как он был одет?

 — Было слишком темно, чтобы различить. Темный костюм и рубашка темного цвета. Я помню его голос. Он шепелявил немного и говорил в нос.

 Паркинс посмотрел на Доуссона. Тот покачал головой.

 — Это новичок в нашем районе, но его нужно быстрее схватить.

 Затем, повернувшись к Гарри:

 — Вы не первый, кого он оглушил ударом велосипедной цепи. Вы увидите следы от цепи, когда снимете повязку. Других он оглушал, чтобы очистить карманы. На вас, я думаю, он напал из-за пленки. Вы его, по-видимому, сфотографировали и он напал на вас, чтобы забрать пленку.

 — Нет, я уверен, что его не снимал. Я не могу ошибиться. Я его никогда не видел раньше и особенно сегодня вечером.

 — Вы в этом уверены?

 — Абсолютно.

 — Но, во всяком случае, ему нужна была ваша пленка. Может быть, вы сфотографировали кого-нибудь другого, с кем он работает вместе. Вы не заметили никого, кто рассердился бы, когда вы протягивали ему карточку?

 Гарри прекрасно помнил, но не хотел говорить о Клер фликам.

 — Нет, никто не рассердился, — уверил он, не глядя Паркинсу в лицо.

 — Ну, у нас будет время, — сказал Паркинс спокойным голосом. — Подумайте об этом хорошо.

 — Нечего и думать, — сказал Гарри, — никто не возражал.

 — Тем хуже, — произнес он, наконец. — Жаль. Этот человек опасен, мистер Рикк. Нам нужно его поймать.

 — Ну и ловите. Я вам не мешаю.

 У Гарри болела голова. К тому же он не любил лгать и был очень недоволен собой.

 Инспектор посмотрел на него.

 — Подумайте все-таки, — настаивал он. — Может быть, что-нибудь вспомните.

 Тогда приходите и расскажите нам. Этот тип опасен. Однажды он может кого-нибудь убить. Нам нужна зацепка.

 Гарри покраснел до корней волос.

 — Да, конечно. Если я вспомню что-нибудь, я обязательно вам скажу.

 Паркинс поднялся.

 — Хорошо. Вам необходимо как следует отдохнуть. Вас отвезут домой на машине. Мистер Муни вас проводит. Вы сможете его узнать?

 — Конечно, — ответил Гарри. — Я не ошибусь.

 — Ну, это уже что-то. Но если вы увидите его, не играйте в детективы, позовите полицейского.

 — Хорошо, — ответил Гарри и с трудом поднялся на ноги. Они вышли.

 — Понаблюдайте за этим парнем, — сказал Паркинс Доуссону, когда они остались одни. — Он знает больше, чем рассказал. Я думаю, почему он так себя ведет… Поставьте людей, чтобы они понаблюдали за ним несколько дней. Я хочу знать, с кем он встречается.

 Гарри охотно согласился с предложением Муни отдохнуть несколько дней.

 Миссис Вестерхэм обещала готовить ему еду, а Рон унес свою пишущую машинку к приятелю в контору на Флис-стрит.

 — Лежи и дрыхни, — приказал он. — Я тебя не буду беспокоить. Через два дня ты будешь в порядке.

 Но Гарри не удавалось заснуть. Он все время думал о своем приключении.

 Находится ли в какой-нибудь связи тип, с которым была Клер, с тем, кто его ударил? Поручил ли он ему забрать пленку? И почему, в таком случае?

 Миссис Вестерхэм все время была здесь. Это была высокая, тощая женщина, седые волосы которой были собраны на макушке, как копна. Гарри она нравилась, но он был не в состоянии выслушивать ее болтовню и большую часть времени притворялся спящим.

 — Вы не хотите селедку на обед, мистер Рикк? — спросила она. — Я могла бы приготовить вам омлет, но эти польские яйца я…

 — Селедку, — сказал Гарри не очень приветливо. — Мне так неловко вас беспокоить…

 — Ну, что вы, отдыхайте. Когда я думаю о том, что вас могли убить! Мне мистер Муни рассказал…

 Через некоторое время в дверь постучали.

 — Входите, — сказал Гарри, — дверь не заперта.

 Дверь открылась и вошла Клер. На ней было шикарное серое пальто. Она улыбнулась. В руках у нее было множество пакетов.

 — Добрый день, — сказала она, закрывая дверь ударом ноги.

 Гарри сначала покраснел, а затем побледнел. От удивления он не знал, что сказать.

 — Ну, как голова? — спросила Клер. Она положила пакеты на стол и, видя, как взволнован Гарри, начала поправлять волосы перед зеркалом, чтобы дать ему время прийти в себя.

 — Почему вы ничего не говорите? — сказала она. — Не смотрите на меня, как на призрак. Вы заставите меня пожалеть о том, что я пришла.

 — Вот это сюрприз. Как это вам пришло в голову навестить меня? И как вы узнали, где меня найти?

 Она подошла к кровати и остановилась рядом.

 — Вы не рады меня видеть? — спросила она, поглядывая на него искоса.

 — Нет, что вы, — забормотал Гарри, — но, если бы я ожидал… Я думал о вас все время. Прекрасно, что вы пришли.

 — Как вы себя чувствуете?

 — Хорошо, — ответил он, чувствуя себя неловко при мысли о том, что пижама его старая и поношенная, а комната бедная и убогая. — У меня немного болит голова. Как вы узнали?

 — Из газет. Я позвонила в студию и мистер Муни дал мне ваш адрес. Он спросил у меня, откуда я вас знаю и сказал, что вы ему рассказывали обо мне.

 — Он лгун, — запротестовал Гарри. — Не верьте ни одному его слову.

 — Я ему сказала, что я ваша подружка, иначе он бы не дал мне адрес. Вам это неприятно?

 — Ну что вы.

 — Что касается вашей хозяйки, я ей сказала, что я ваша сестра, иначе она не пустила бы меня сюда, — сказала Клер.

 Она сняла свое пальто и положила на стол.

 — Мне нечего делать и я подумала, что у вас, наверно, нечего есть. Я принесла на всякий случай даже бутылку виски. Вам неприятно? Вы не хотите, чтобы я осталась?

 — Ой, что вы. Я… Мне очень приятно, что такая женщина, как вы, занимается мною. Это фантастика.

 — Я этого не нахожу. Больше не будем об этом говорить. Я здесь и не смотрите на меня, как на призрак. Как ваша голова? 1Р. 9 Она болит?

 — Значительно меньше после вашего прихода.

 Она села на кровать и принялась разбирать пакеты.

 — Кто вас ударил, Гарри?

 — Я сам бы хотел это знать. Этой сволочи нужна была пленка с моими снимками. — Он рассказал Клер, как ему в голову пришла идея снимать ночью и как лохматый человек напал на него.

 — Он ничего у меня не украл. Полиция убеждена, что этому человеку нужна была пленка.

 — Вы обратились в полицию?

 — Меня нашел полицейский и отвел в участок. Инспектор думает, что я сфотографировал кого-то, кто не хотел бы быть сфотографированным и спросил меня: протестовал ли кто-нибудь…

 Произнеся это, он украдкой посмотрел на Клер, но она не шевельнулась, занятая пакетами.

 — А вы заметили что-нибудь? — спросила она, нарезая ветчину.

 — Я сказал инспектору нет, но это неправда. — Аппетитно выглядит эта ветчина, а?

 Внезапно она нахмурилась и посмотрела на него.

 — Что вы только что сказали? Что не совсем правда?

 — Что никто не протестовал, заметив, что его сфотографировали.

 Она вопросительно посмотрела на него и у нее, кажется, перехватило дыхание.

 — Я решительно сошла с ума. Значит, это вы меня сфотографировали вчера вечером? Что вы, наверно, подумали обо мне? Я вас не узнала, уверяю. Это были вы?

 — Да, я, — сказал Гарри.

 — Черт возьми, я видела неопределенный силуэт, но было темно и к тому же я не подумала, что вы работаете ночью. Вспышка лампы меня ослепила. О!

 Гарри!..

 — Это меня поразило. Я решил, что вы не хотите меня узнавать.

 — О, Гарри! — Клер положила руку на него. — Я бы никогда не сделала подобного, поверьте мне.

 — Да, конечно.

 Он поколебался, затем продолжал:

 — Вашему спутнику это не понравилось. Я не хочу от вас ничего скрывать, он был рассержен.

 — Да? — произнесла Клер с принужденной улыбкой. — Роберту? Это не страшно. Он всегда такой. И вы про него ничего не сказали полиции?

 — Да. В каком-то роде… Я думал, что мне будут задавать вопросы, но совершенно не хотел втягивать вас в эту историю.

 — Ну, это не имеет никакого значения, — уверила она, придвигая бамбуковый стол к кровати. — Роберт не имеет ничего общего с вашим приключением, я вас уверяю.

 — Я тоже так думал, — вежливо согласился Гарри, тем не менее, не очень убежденный. — Но вы знаете полицию. Я вам не покажусь нескромным, если спрошу кто это?

 — Это мой патрон, — ответила Клер. — Сядем за стол.

 — Ваш патрон? — спросил Гарри, беря тарелку с ветчиной, которую ему протянула Клер.

 — Мой импресарио, точнее. Его зовут Роберт Брэди.

 — Он вам говорил обо мне?

 — Нет. Я чувствовала, что он в плохом настроении и может закатить сцену, а мне эти сцены неприятны. Даже мне он иногда говорит неприятные вещи.

 — Как? — спросил Гарри. — Пусть он мне только попадется.

 — Ни в коем случае. Я даже не хочу, чтобы он знал, что я пошла к вам, он станет совершенно невыносимым. Я неплохо у него зарабатываю, и вы не хотите, чтобы у меня были неприятности, не так ли?

 — Что он значит для вас?

 — Ничего. Я думаю, что это толстая макака, но это мой патрон, и я должна быть с ним внимательна.

 — Но он не имеет права вмешиваться в вашу личную жизнь, даже если он ваш патрон.

 — Но, к сожалению, он так не думает. Но это меня совсем не стесняет.

 Теперь, когда я познакомилась с вами, нужно быть внимательной.

 Гарри посмотрел на нее круглыми глазами.

 — Это правда то, что вы сказали?

 — Что?

 — Что ситуация изменилась после знакомства со мной?

 Она ему улыбнулась.

 — Это, действительно, так?

 Она наклонилась вперед и зацепилась пальцами за карман его пижамы.

 — Если вы хотите меня видеть, я тоже этого хочу, — сказала она.

 Она нежно смотрела на него.

 Гарри поставил тарелку и привлек ее к себе. Их губы встретились. Он почувствовал, как она дрожит.

 Следующие три дня Клер приходила к нему утром, нагруженная пакетами с едой, сигаретами, цветами…

 Гарри протестовал, но она обрывала его на полуслове, напоминая, что он болен, а за больными нужно ухаживать. Если он будет притворяться кретином, она больше не придет.

 В субботу он полностью выздоровел и от всего этого приключения остался только шрам.

 Клер настояла, чтобы он провел воскресенье в компании с ней, прежде чем приступит к работе.

 Рон был в курсе визитов Клер, но не встречался с ней. Когда она пришла к Гарри в воскресенье утром, он еще спал. Как только Гарри спустился вниз, он соскочил со своей кровати, чтобы посмотреть.

 Клер была очень соблазнительна в своем голубом свитере и спортивных брюках, казалась такой юной и желанной, что Рон сразу же понял Гарри. Очень красивая девушка, подумал он, глядя как они садились в маленький зеленого цвета спортивный автомобиль. Она может сбить с пути любого святого. У них у обоих счастливый вид. Лишь бы это продолжалось долго.

 Гарри не умел водить машину, и скорость, с которой ехала Клер, его пугала. Минут через сорок она остановила автомобиль на поляне среди листвы у подножья громадных деревьев. Они были одни.

 — Я остановлюсь здесь, — предложила она. — Можно устроить пикник в лесу, потом пройдемся пешком.

 Завтрак был обильным и, в тот момент, когда Клер собирала остатки, Гарри решился.

 — Кое-чего я не понимаю, — сказал он. — Почему ты выбрала меня, в то время, как есть сотни парней лучше меня, из которых ты бы могла выбрать.

 — Мой милый. Ты не видишь, чем ты отличаешься от этих сотен других парней? Все, что я прошу от тебя, так это оставаться таким, как ты есть. Я займусь тобой.

 — Вот это меня и смущает. Ты делаешь слишком много для меня. Мне нужно найти более оплачиваемую работу.

 — Зачем? — спросила она взволнованно.

 — Потому что я не смогу обеспечить тебе жизнь, к которой ты привыкла, на шесть фунтов в неделю. А я хочу, чтобы у тебя такая жизнь была.

 — Но ты разве не понимаешь, что я не хочу ничего принимать от тебя?

 Мужчин, которые мне дают деньги и подарки, полно. Именно таких мужчин у меня сколько угодно. — Она прислонилась к нему головой. — Будь разумным, Гарри, прекрати думать о женитьбе. Я тебе уже сказала, что хочу, прежде всего, оставаться свободной. Это единственная возможность быть счастливыми. Я тебя люблю, я твоя, но я не могу отказаться от жизни, которую веду. Если я начну жить с тобой, я знаю, что через месяц мне это надоест. Ты меня совсем не знаешь, и я этого не хочу. Но, это обязательно случится, если мы будем жить вместе.

 — Но, Клер…

 — Не настаивай. Или ты принимаешь меня такой, какая я есть, или прощай.

 — Но, я тебя люблю. Я хочу жениться на тебе. Не сейчас, разумеется, но как только у меня появится работа и я буду зарабатывать больше. Я хочу обеспечить тебе комфортабельную жизнь. Когда любят.

 Взгляд Клер стал твердым.

 — Не будем об этом говорить, милый. Я не откажусь от своей работы. Если бы ты знал, чего мне стоило добиться независимости, то не настаивал бы на том, чтобы я отказалась. Если я брошу работу, я никогда не смогу вернуться к ней. Нужно принимать меня такой, какая я есть, и не думать об остальном.

 Удовлетворимся тем, что можем быть счастливы, когда у нас будет желание Я не хочу ничего от тебя. Все, что я хочу, это иметь право, когда мне тоскливо, рассчитывать на тебя. Я тебе не буду стоить ни одного цента.

 — Ты боишься выйти за меня замуж из-за патрона, — спросил Гарри обиженно.

 Она отвела взгляд, но он заметил промелькнувшую в глазах тень.

 — Я не боюсь, — сказал она. — Это не совсем так. Но если я выйду за тебя замуж, я потеряю работу. Роберт смотрит на меня, как на свою собственность.

 Я не разрушаю его иллюзий. Не нужно смотреть на меня с таким видом Он ничего не значит для меня, я тебя уверяю.

 Эта беседа немного испортила радость от проведенного вместе дня, но Гарри урезонил себя. Во всяком случае, она показала себя честной и не скрывала ничего. Но как он возненавидел этого Роберта Брэди! Какое он имеет право на Клер?

 Они выпили чаю на склоне холма, откуда им была видна непрерывная вереница машин, возвращающихся с «уик-энда». Они имели вид крошечных игрушек и это зрелище еще больше усиливало впечатление полного одиночества.

 — Ты счастлив? — внезапно спросила Клер.

 — Да. Я провел замечательный день. Хочешь, пойдем в кино, когда вернемся?

 Или пообедаем?

 — Нет. Все, что нам нужно, есть дома.

 — Хорошо. Но нам не обязательно возвращаться сейчас же?

 — Нет… Я хочу еще остаться… Гарри…

 Альф Муни не поверил своим ушам, когда Гарри сказал ему, что передумал и если Муни не возражает, он готов стать его компаньоном. Те несколько дней, когда Гарри не работал, дела шли так плохо, что Муни подумывал, сможет ли он заплатить зарплату служащим в следующую пятницу. Он убедился, что дело держалось только на Гарри, а два других фотографа не стоили ничего. И вот как раз в тот момент, когда он решил закрыть дело, Гарри предложил ему свое участие. Муни едва не пустился в пляс, но он удовлетворился тем, что поднялся и пожал руку Гарри.

 — Старина, будем на ты, — предложил он растроганно. — Я бы тебе предложил сигару, если бы она у меня была.

 Если бы Муни не был так возбужден, он бы заметил у Гарри явную перемену.

 Тот казался более твердым, уверенным, взгляд его коричневых глаз был решительным.

 — Не обольщайтесь, мистер Муни. Может быть вы не согласитесь с моими условиями.

 — Обольщаться? Ты видел, чтобы я обольщался? Но эта лучшая новость, которую я слышал за последнюю неделю — Он вытер лицо носовым платком, потом подозрительно посмотрел на Гарри.

 — Твои условия! Какие условия?

 — Я много думал о том, что вы мне говорили. Если вы позволите мне организовать дело по своему усмотрению, я вложу сто фунтов, но ни пенни больше.

 Муни настолько были нужны деньги, что он принял бы даже половину этой суммы. Но, чтобы не испортить репутации, он чувствовал необходимость поторговаться.

 — Сто фунтов? Это же мало, малыш. Если ты хочешь хорошо заработать, нужно вложить больше. Давай сто пятьдесят и вперед. Только аппараты будут стоить больше шестидесяти фунтов, а их еще нужно найти.

 — Аппараты нам ничего не будут стоить. Воспользуемся «лейкой», которая у нас есть. Все что нужно, это хороший увеличитель и несколько осветительных приборов. Я знаю, где найти увеличитель за тридцать фунтов, а освещение будет стоить не более двадцати. Этот кабинет превратится в неплохую студию за двадцать фунтов. У нас еще останется тридцать фунтов для покупки высококачественной бумаги и рамок, а также на мелкие расходы.

 Муни тяжело сел с видом человека, который только что обнаружил змею в своей постели.

 — Это же только расчеты, малыш.

 Он сдвинул шляпу назад и энергично почесал голову.

 — Значит, в моем кабинете ты собираешься устроить свою студию?

 Гарри провел бессонную ночь в спорах с Роном, который не советовал вкладывать деньги в дело Муни. И только благодаря тому, что он все время думал о Клер, Гарри удалось, наконец, убедить Рона.

 — А где же ее еще можно сделать? — спросил он у Муни. — Дорис нужна комната для лаборатории, первая комната будет служить салоном ожидания и останется только ваш кабинет.

 — А я? Я буду на улице?

 — Я думаю, вы устроитесь в приемной, будете получать деньги у клиентов, заниматься счетами.

 — Но, черт возьми, это же работа Дорис.

 — У нее будет чем заниматься. У нас нет средств содержать статистов, мистер Муни.

 — Ты меня считаешь статистом? — пробурчал Муни.

 Гарри улыбнулся.

 — Я просто сказал, что каждый должен вносить свой вклад в общее дело.

 — Это все? Прежде чем начать приказывать, может быть, ты сначала покажешь деньги? Насколько я знаю, ты еще не стал моим компаньоном.

 — Я куплю материал и уплачу за установку, — спокойно сказал Гарри, — вам незачем смотреть на мои деньги. Просто будете смотреть на изменения, которое произведут мои деньги. И больше об этом не будем говорить. К тому же, я не уверен, что будет все хорошо.

 Муни открыл рот, потом закрыл его, не говоря ни слова. Он понял, что загнан в угол.

 — Но, Гарри, нам нужно немного оборотных фондов, — жалобно сказал он. Мне нечем в пятницу платить зарплату.

 — Я это урегулирую. Доходы будем делить пополам. Кроме того, вы будете мне давать пять процентов на капитал.

 Для Муни это было слишком.

 — Ты меня душишь! — воскликнул он, вскакивая. — Эти условия прошли бы, если бы ты вложил триста фунтов, но за эти деньги не о чем и говорить. Это чистое воровство. Мои фонды стоят во много раз больше, чем твои сто фунтов.

 А фотоаппараты? Они одни стоят несколько фунтов.

 — Хорошо, хорошо!.. Но насколько я понял, вам нечем платить зарплату на этой неделе.

 Муни зло бросил шляпу на пол и послал ее ногой в угол.

 — Это все девица, — завопил он, ударяя кулаком по столу. — До того, как ты познакомился с ней, ты был чудесным парнем, а сейчас ты как волк, акула…

 — Она ничего не знает, — уверил слегка улыбаясь Гарри, — но мне надоело так жить. Я хочу жениться.

 Муни сделал несколько шагов, нагнулся, поднял свою шляпу и принялся вытирать ее рукавом.

 — Я в этом уверен, — бормотал он, — ты хочешь жениться. Я не могу помешать тебе покончить с жизнью, но печально видеть все это. Ты выиграл, малыш. Я принимаю твои условия и оставляю свой кабинет. Я слишком стар и болен, чтобы бороться с тобой. Что я тебе скажу. Я не думал дожить до таких лет и стать таким старым, чтобы ты начал меня эксплуатировать. Никогда не думал. Ты воспользовался старостью моей и моим положением.

 — Ну, это ни к чему, мистер Муни, — сказал Гарри мягко.

 У Муни перехватило дыхание. Он удивленно посмотрел на Гарри и вдруг широко улыбнулся.

 — Ладно, старик, ты должен познакомить меня с твоей девчонкой. Если ей удалось так повлиять на тебя, то что она сделает со мной!

 — Я повторяю, что она ничего не знает, и сейчас, если вы согласны с моими условиями, пойдем к адвокату и подпишем соглашение по всей форме. Я…

 — Что? — произнес Муни, вытаращив глаза. — Адвокату? Мы не пойдем к адвокату, малыш. Мы можем верить друг другу на слово.

 — Речь идет не о доверии, а о принципе.

 Муни надел шляпу, которую кончил вытирать, и медленно поднялся.

 — Я не знаю, что ты хочешь… — начал он. Внезапно его лицо смягчилось. Ты мог бы дать мне один фунт? Теперь, когда мы компаньоны, я немного поиздержался…

 — Я тоже, мистер Муни. Мне так много нужно купить.

 Муни погрозил потолку кулаком.

 — О, женщины, — пробурчал он, — всегда одинаковы. Когда парень попадает им в лапы, он пропал.

 Усталый, но довольный, Гарри вернулся в свою комнату чуть позже семи.

 Клер сказала ему, что сегодня вечером работает и не сможет с ним увидеться.

 Казалось, что она очень спешила и они обменялись только несколькими фразами по телефону, к его великому огорчению. Но, тем не менее, она пообещала увидеться с ним завтра утром и даже пригласила к себе.

 Поднимаясь по темной лестнице, пропитавшейся запахом вареной селедки, он подумал, что если Рон дома, было бы неплохо отметить выпивкой вступление его в компаньоны Муни. Рон был дома, но собирался уходить.

 — Ты уходишь? — спросил разочарованно Гарри.

 — Привет! Мне нужно уйти. Ну, как, все хорошо прошло?

 — Отлично. Художник сейчас меняет вывеску на «Муни и Рикк».

 — Прекрасно. Для Муни это, наверняка, потрясение. Ты его, по крайней мере, взял в руки?

 — Он принял все мои условия. Ты, действительно, спешишь? Я хотел бы отметить это.

 — Отметь со своей девушкой. Она что, занята сегодня?

 — Сегодня вечером она работает.

 — Странные часы для работы. Я не знал, что люди, которые позируют, работают ночью. Мне нужно встретиться с одним человеком, который сообщит важные сведения, но свидание в 9 часов. Пойдем поужинаем.

 Гарри это понравилось и они вместе пошли в кабачок на углу улицы.

 Зал был набит, но они нашли два места за стойкой.

 — Нужна признать, что эта девица тебя встряхнула, — сказал Рон. — Ты начинаешь шевелиться.

 — Ты прав. Я хочу на ней жениться, но для этого необходимо зарабатывать достаточно денег, чтобы обеспечить жизнь, к которой она привыкла.

 — Это плохое условие для женитьбы. Когда любят друг друга…

 — Да, я знаю, но в наши дни это не так.

 Рон приготовился спорить, но затем отступил. Он постучал по стойке, чтобы позвать бармена, потом заказал бифштекс и пиво.

 — За тебя! — сказал Рон, поднимая бокал. — За процветание «Муни и Рикк».

 — Спасибо. Ты работаешь сегодня вечером?

 — Да. У меня нашлись интересные сведения для серии статей о банде воров, действующей в Вест Энде уже год. Полиции не удается их поймать. Ты не знал?

 Каждую ночь двадцать или тридцать человек расстаются с ценностями. Никто не может обнаружить, как действует банда. Твой друг, инспектор Паркинс, думает, что в банде есть девушка, которая очищает карманы жертвы и сразу же передает добычу сообщнику. Пять или шесть проституток приводили в полицейское отделение, но у них ничего не находили. Я думаю, что, наконец, нашел человека, который сообщит мне нужные сведения. Я встречаюсь с ним сегодня в баре на Аттен-стрит.

 Гарри рассеянно слушал его, слишком занятый своими новыми делами. Нужно ли рассказать все сразу Клер, или подождать, когда дело начнет крутиться. Он остановился на втором решении Закончив еду, они расстались, а Гарри с сожалением вернулся домой и провел некоторое время, делая эскизы новой студии. Затем он разделся и подумал, что наилучшим началом было бы заполучить какую-нибудь кинозвезду. Фотография кинозвезды в витрине послужила бы неплохой рекламой.

 Укладываясь, он размышлял, как связаться с одной из кинозвезд, но вдруг подумал, что фотография Клер тоже подойдет. Он знал, что она может позировать. Значит, следует только выбрать подходящее освещение. Он поговорит с ней завтра утром. Не прошло и минуты, как он крепко уснул. Ему казалось, что он проспал всего несколько минут, когда удары в дверь разбудили его.

 Он зажег свет и посмотрел на часы. Было 1.30. Постучали еще, затем дверь открылась. Гарри схватил свою одежду. Он увидел миссис Вестерхэм. Вид у нее был испуганный. За ее спиной стоял мужчина в плаще и фетровой шляпе, надвинутой на глаза.

 Гарри узнал инспектора Паркинса. Его сердце забилось быстрее.

 — Что произошло? — спросил он.

 — Спасибо, миссис, можете идти спать, — сказал Паркинс. — Извините за то, что я вас побеспокоил. Вас тоже прошу извинить, мистер Рикк.

 Гарри сидел на кровати, глядя на Паркинса круглыми глазами.

 — Ну, что, молодой человек, — сказал Паркинс, когда они остались одни. К сожалению у меня плохая для вас новость. Ваш друг Рональд Фишер тяжело ранен.

 — Рон? Что с ним?

 — То же, что было с вами. Его подобрали на Динс-стрит час назад. Удар велосипедной цепью по голове.

 Наступила тишина. Паркинс внимательно смотрел в лицо Гарри.

 — Это серьезно? — спросил, наконец, Гарри.

 — Очень. Вы помните? Я вам сказал, что однажды этому парню попадется клиент с хрупким черепом? И вот это тот самый случай.

 — Он… Он умер?

 — Нет, ваш друг не умер, но тяжело ранен. Я только что из госпиталя.

 — Я могу его навестить?

 — Нет. Через несколько дней. Конец цепи ударил его по затылку, и даже, если он выживет, ему хватит этого на годы. Не исключено, что он останется калекой на всю жизнь.

 Гарри не шевелился. Он почувствовал, как у него кружится голова. Я его никогда по-настоящему не ценил, думал он. Бедный старик. Подумать только, это могло случиться и со мной. Какая сволочь! Почему?

 — У него есть семья? — спросил Паркинс. — Я нашел его адрес в бумажнике.

 Если у него есть жена, нужно предупредить ее.

 — У него была жена. Может быть, я сам скажу ей.

 — Как хотите. Если не хотите, я могу послать кого-нибудь из своих людей.

 — Спасибо. Но лучше я пойду сам. Адрес я найду, конечно, в бумагах Рона.

 — Хорошо. А теперь поговорим, — сказал Паркинс. — Это тот же самый тип, который напал на вас. Вы не знаете, почему он напал на Рона?

 — Абсолютно не знаю. Я сам об этом думаю.

 — Что Фишер мог делать в Сохо в полночь?

 — Это я знаю. У него была встреча с одним из людей, который знал что-то про банду воров.

 — Действительно… Я с ним разговаривал об этом на прошлой неделе.

 — Я не очень много знаю об этом.

 — С кем была встреча?

 — Он мне не говорил.

 — А где была эта встреча?

 — В кафе, в Сохо. Он мне назвал его, но я сейчас не помню. Кажется, он говорил об Аттен-стрит.

 — Постарайтесь вспомнить, — настаивал Паркинс. — Слушайте, Рикк. Вы не помогли мне в вашем деле, вы мне не сказали всего, что знаете. Кто-то был явно недоволен, когда вы его сфотографировали, не так ли?

 — Да… — признал Гарри. — Но этот человек не имеет ничего общего с делом.

 — Откуда вы это знаете?

 — Я его знаю. Этот тип связан с рекламой.

 — Как его зовут?

 — Роберт Брэди, — сказал Гарри, думая, что скажет Клер, что он сообщил это имя полиции.

 — Почему вы мне об этом не сказали раньше?

 — Я… Он был с девушкой, которую я знаю, и я не хотел, чтобы она была вмешана в это дело.

 — Кто эта девушка?

 — Моя невеста. Простите, но я не назову ее имени. Она никак не связана с этим делом, а Брэди тем более.

 — Ваша невеста?

 Гарри внимательно смотрел на инспектора.

 — Вы знаете Брэди?

 — Лично не знаком. Это импресарио моей невесты и он не любит фотографироваться.

 Гарри с облегчением вздохнул, когда Паркинс переменил тему разговора.

 — Вернемся к этому кафе, — сказал он. — Вспомните его название.

 — Я стараюсь изо всех сил, но не могу вспомнить.

 Паркинс посмотрел на него и на часы. Было десять минут третьего.

 — Хорошо. Вы не можете одеться и проехать со мной на Аттен-стрит? Мы пройдем по улице и, может быть, вы вспомните название кафе, увидев вывеску.

 У меня внизу машина.

 — Сейчас?

 — Да, немедленно, — сухо сказал Паркинс.

 — Хорошо… — сказал Гарри, начиная сдаваться, в то время как Паркинс закурил.

 — Отличный парень, ваш приятель, — сказал Паркинс. — Он время от времени заходил ко мне, чтобы узнать кое-что. Я уверен, что он обнаружил какие-то сведения о банде, и банда прореагировала. Врач в госпитале сказал, что Фишер, возможно, несколько недель будет находиться в тяжелом состоянии. Я не могу терять времени, ожидая, когда он выздоровеет. Нужно действовать как можно быстрее, чтобы поймать этого типа.

 — Вы думаете, что человек, напавший на меня, входит в банду?

 — Это может быть даже один из главарей. Я бы очень хотел знать, зачем ему нужна была ваша пленка. Возможно, на ней был кто-нибудь, снятый на заднем плане за работой, а вы этого не заметили? Вы готовы?

 Гарри был готов. Они вышли из комнаты. Хотя было уже более двух часов утра, миссис Вестерхэм не спала. Услышав шаги, она вышла из своей комнаты.

 — Вас уводят, мистер Рикк? — спросила она, побледнев.

 — Нет, миссис Вестерхэм. С Роном несчастный случай. Я вам все расскажу, когда вернусь. Она, наверно, подумала, что вы меня арестовали, — сказал Гарри Паркинсу.

 Тот что-то проворчал в ответ. Паркинс приказал шоферу повернуть руль на Детен-стрит. Улицы были пустынны, но на Пикадилли виднелось несколько одиноких прохожих. Увидев их, Паркинс пробормотал:

 — Эти парни и доставляют нам неприятности. Они идут по Вест Энду в поисках девушек и, когда те их обворовывают, они приходят к нам. Если бы они ходили в поисках женщин в другом месте, они бы сохраняли свои бумажники.

 Идиоты.

 Гарри почувствовал, как ледяная дрожь пошла у него по позвоночнику. Он вспомнил Вингейта, который нашел Клер на улице. Вингейт и его бумажник!

 Может быть Клер?.. Ну, нет, это невозможно. Он сразу же подумал о Брэди и об убийце с волосами-паклей.

 Рон как раз занимался этим делом по поводу банды воров и этот лохматый его пристукнул… А может быть Клер тоже входит в банду? Ведь она передала бумажник ему, а Рон как раз рассказывал, какой метод использует банда… Он пытался больше не думать об этом. Все это просто совпадение… Но следует предостеречь Клер. Ее шуточки могут довести до тюрьмы.

 Автомобиль остановился на Аттен-стрит, и Паркинс вышел.

 — Остальную дорогу пойдем пешком. Хорошо смотрите и попытайтесь вспомнить название кафе. Их здесь дюжина.

 Аттен-стрит была тесной малоосвещенной улицей. Магазины, кафе и пивные были расположены рядом друг с другом. Гарри внимательно смотрел по сторонам улицы. Впереди, перед дверью, над которой мигала вывеска, стояла большая машина американского производства. Гарри схватил Паркинса за руку.

 — Вот оно. Я теперь вспомнил. Это «Рэдл-Сэкм кафе».

 — Вы в этом уверены?

 — Абсолютно.

 — Хорошо. Возвращайтесь в машину и ждите. Я пойду взгляну.

 — А мне нельзя пойти с вами?

 — С таким шрамом на лбу? Нет. Постарайтесь, чтобы вас никто не видел.

 Гарри остался в темноте, понимая, что Паркинс прав, но горя желанием все увидеть самому.

 Вдруг дверь кафе открылась и появились четыре девушки, которые болтали и смеялись. Одна из них, брюнетка в меховом манто, так смеялась, что вынуждена была вцепиться в одну из подружек. Казалось, они были пьяны. Все четверо направились К машине. Из нее вышел мужчина и открыл заднюю дверь. Гарри узнал его сразу же. Это был Роберт Брэди. Он не мог ошибиться. Та же походка, мощные плечи, манера сдвигать шляпу на глаза. Все сходилось. Гарри снова посмотрел на девушку в меховом манто и почувствовал как зеленеет. Это была Клер.

 Брэди схватил Клер за руку и дернул. Она привалилась к нему, не прекращая смеяться, трое других продолжали о чем-то верещать и смеяться.

 Паркинс, стоя на месте, наблюдал за сценой. Брэди заметил его и что-то сказал Клер. Та сразу же успокоилась, глянула через плечо на то место, где стоял Паркинс. Потом она быстро влезла в автомобиль, Брэди залез за ней и хлопнул дверью. Машина тронулась с места и сразу же набрала скорость.

 На следующее утро Гарри с опозданием пришел в студию. Муни занимался счетами.

 — Прекрасно, — пробурчал Муни, — как только ты стал моим компаньоном, ты стал опаздывать.

 — Я…

 Он замолк, увидев лицо Гарри. Тот объяснил ему, что произошло ночью.

 — Я только что звонил в госпиталь, — закончил он, — и мне сказали, что раньше чем через неделю он не придет в сознание и его жизнь находится в опасности. Бедный Рон. Паркинс думает, что эта работа банды воров. Он…

 — Не вмешивайся, Гарри, — прервал его Муни, — это не твое дело. У тебя и так достаточно неприятностей.

 — Мне нужно повидать жену Рона и я приду во второй половине дня.

 — Ты не должен уходить. Я рассчитываю на тебя, Гарри. Сам я не справлюсь.

 — Мне нужно повидать его жену. Вот план студии для установки оборудования. Нужно позвать электрика. Я не вернусь до обеда.

 Муни посмотрел на него.

 — Ты уверен, что тебе здесь нечего делать, малыш?

 — У вас есть чем заняться сегодня утром. Придут люди, которых я фотографировал вечером. Нужно сказать им, что пленка пропала и попытайтесь уговорить их придти еще, чтобы заказать портрет. Можете назначать на четверг. Все будет готово.

 Гарри вышел. В бумагах Рона он нашел адрес Шейлы Фишер и квитанции об отправке ей еженедельно шести фунтов, которые Рон ей посылал. Гарри думал, как Шейла будет выкручиваться после того, как переводы перестанут поступать.

 Он был убежден, что у Рона совершенно нет сбережений. Всю дорогу он перебирал в уме ночную сцену. Он боялся своих мыслей. Что Клер могла делать ночью с тремя девушками и Брэди? Паркинс, наверняка, ее видел, хотя и слова не сказал Гарри. Хозяин кафе и гарсон ответили формально. Они не знают такого человека и не могут вспомнить, видели ли они Рона Фишера в своем заведении.

 Он подошел к сероватому домику с грязными занавесями, где жила Шейла Фишер, и позвонил.

 — Нужно позвонить сильнее, — закричала женщина, которая выбивала ковер перед соседним домом. — Она рано не просыпается.

 Гарри пробормотал «спасибо» и позвонил дольше. Прошло добрых пять минут, прежде чем дверь, наконец, открылась и появилась молодая женщина в грязном халате. Она недовольно смотрела на него.

 — Простите за беспокойство. Вы миссис Фишер?

 — Ну и что из этого? — сказала она резким неприятным тоном. — Еще слишком рано, чтобы поднимать людей из постели.

 — Я Гарри Рикк, друг Рона.

 — А. Он мне говорил о вас. Входите.

 На ее жестком лице появилась улыбка. Глаза и рот у нее были накрашены.

 Когда она улыбалась, она казалась моложе и привлекательней. Гарри понял, что Рон, действительно, мог влюбиться в Шейлу.

 Комната была в удивительном беспорядке. Повсюду стояли блюдца с окурками, наполовину пустая бутылка виски, горы пластинок на полу, грязное белье, все было покрыто слоем пыли.

 — У меня беспорядок. Вчера вечером были друзья, — сказала она, протирая глаза.

 Гарри осмотрелся и решил, что лучше не садиться.

 — У меня плохие новости для вас, — сказал он, — с Роном произошел несчастный случай.

 Черты лица женщины окаменели.

 — Вы хотите сказать… что он мертв? — Ее кукольное лицо ничего не выражало.

 — Нет, он не мертв, но в тяжелом состоянии. Возможно, что еще несколько недель будет без сознания.

 Она встала, налила хорошую порцию виски в грязный стакан, потом протянула бутылку Гарри. Тот отказался.

 — Спасибо.

 — Он перевернулся в автомобиле?

 — Нет. Его оглушили велосипедной цепью.

 Шейла усмехнулась и выпила виски.

 — Это здорово подходит к господину, имеющему принципы. Что они имели против него?

 — Я ничего не знаю, — пробурчал Гарри раздраженно. — Я думаю, зачем я сюда пришел. Мне кажется, это вас совсем не интересует.

 Она удивленно подняла на него глаза, скривилась и села.

 — Конечно, не очень. Ну, а деньги? Буду я их получать?

 — Не знаю и мне наплевать. Рон в госпитале, но навещать его можно будет не раньше чем через несколько недель.

 — Я совсем не хочу его навещать, — сказала она, пожимая плечами. — Очень мило с вашей стороны, что вам плевать на то, как я буду жить, но я не могу жить любовью и свежей водой. Когда он начнет работать?

 — Еще не скоро и, не пугая вас, хочу сказать, что возможно он останется калекой.

 Она скривилась.

 — Черт возьми. Это очень похоже на него. Не делайте такого лица. Мы с ним чужие люди, уже четыре года как разведены. В конце концов, я выкручусь. Все устроится, если я выйду замуж еще раз, — заключила она, почесывая ногу под халатом.

 Гарри с отвращением смотрел на нее.

 — Я все-таки думал, что вам следовало знать, что с ним произошло. В конце концов он ваш муж.

 Вдруг какой-то отблеск появился во взгляде женщины и с улыбкой она сказала:

 — Вы знаете, я сейчас очень стеснена в средствах. Вы не могли бы мне одолжить пять фунтов?

 — К сожалению, нет, — ответил он. — Я сам стеснен.

 Она поднялась и подошла к нему.

 — Ну, тогда два фунта… Вы знаете… Вы мне нравитесь… Пошли. Будьте милы. Я тоже очень мила. Пойдемте, я вам покажу свою спальню…

 Она стояла у двери и он вынужден был оттолкнуть ее, чтобы добраться до ручки.

 — Нет, я сожалею… — пробормотал он.

 Она удивленно посмотрела на него.

 — Не притворяйтесь идиотом. Рон ничего не узнает. Ну, скажем, фунт.

 — Я сожалею, — повторил он.

 — Ну, тогда скажите ему, чтобы поскорее поднимался и присылал мне деньги.

 Если он этого не будет делать, я обращусь в суд. Я даю ему месяц, слышите?

 Он еще услышит обо мне.

 Гарри начало мутить. Когда он выходил, она прокричала:

 — И не напускайте на себя такой вид. Вы такой же идиот, как и все его друзья.

 Ужасная женщина, подумал он. Почти бегом он направился к станции метро.

 Заметив телефонную кабину, он поколебался, затем вошел и набрал номер Клер.

 Пришлось ждать довольно долго. В тот момент, когда он собирался повесить трубку, он, наконец, услышал щелчок и затем голос Клер.

 — Алло, кто у телефона?

 — Гарри, — сказал он, удивленный агрессивным тоном девушки.

 — Гарри? Доброе утро, милый. Прости меня, я спала.

 — Я удивлен, — сказал Гарри, глядя на часы, которые показывали полдень. Я думал, что ты уже проснулась.

 Он услышал зевок и перед его глазами возникла вдруг Шейла.

 — Я вчера вечером много работала и еще не пришла в себя. Прости меня.

 — Можно придти к тебе сегодня вечером?

 — Да, конечно. Приходи, я приведу себя в порядок. Скажем, часам к восьми.

 До вечера.

 — Хорошо. — Волна нежности захватила его.

 — Мне кажется, что я не видел тебя целую вечность… Клер…

 — Да, конечно. Значит, сегодня вечером в восемь.

 Она снова зевнула.

 — Ах!.. До свидания, милый. — Она повесила трубку.

 Гарри вышел из кабины. Он чувствовал себя довольно подавленно. Как только он начинал думать о Клер, перед глазами возникала зевающая и чешущаяся Шейла.

 Скривившись от отвращения, он вошел в метро.

 Однако, когда Клер открыла ему дверь, ничего в ней не напоминало Шейлу.

 Она была чрезвычайно привлекательна в черном платье, подчеркивающем ее формы, и ее большая шикарная комната была тщательно убрана.

 — Здравствуй, милый, — сказала она, подставляя губы. — Как долго тянулось время с воскресенья. Тебе меня не хватало тоже?

 Она повисла у него на шее и поцеловала. Гарри обнял ее и прижал к себе.

 — Да, мне тебя не хватало. Я много думал о тебе. Это воскресенье было лучшим днем в моей жизни.

 — Прекрасно. Сегодня мне не нужно выходить и ты можешь остаться здесь, если захочешь. Даже можешь остаться на ночь.

 Гарри сразу же забыл Рона, инспектора Паркинса и «Рэдл-Сэкм кафе».

 Через некоторое время Клер пошла на кухню приготовить обед, и он пошел за ней, чтобы поговорить.

 Но она его опередила.

 — О, Гарри! — сказала она. — Я забыла. У меня есть небольшой сюрприз для тебя. Открой ящик. Не этот, следующий.

 Он послушался и нашел там маленький пакет, завернутый в бумагу.

 — Это для меня? Что там?

 — Открой и увидишь.

 Он развернул его и нашел три галстука. Таких галстуков у него никогда не было. Галстуки, стоящие целое состояние.

 — О, Клер! Они же страшно дорого стоят. Я не знаю, могу ли я их принять.

 — Не притворяйся идиотом, они мне ничего не стоили. Я написала фабриканту, которому позировала, и попросила образцы. И вот они. Они тебе нравятся?

 — Кроме шуток? Фабриканты просто так раздают свои галстуки?

 — Не всем, конечно, но такое случается довольно часто, особенно, когда они любят хорошеньких женщин.

 Следующие несколько минут они провели, примеривая галстуки.

 — У меня глупый вид, Гарри. Знаешь, ты действительно хороший парень и я хочу попытаться достать костюм для тебя у одного типа, которому я позирую.

 — Что? Костюм?

 Он смущенно переминался с ноги на ногу.

 — О костюме нечего и говорить. Будет время, когда я сам буду делать себе подарки.

 — Но тебе нужен хороший костюм.

 — Мне не нужны подарки. Мужчина не может принимать подарки от женщины, добавил он, краснея.

 — Но это же условность, Гарри. Какое это имеет значение. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив, У меня есть деньги и много полезных друзей.

 Почему бы нам не поделиться? Мне доставляет удовольствие делать тебе подарки.

 — Но, в конце концов. Клер, я стану похожим на сутенера. Я хорошо знаю, что это тебе ничего не стоит, но, если я тебе ничего не могу дарить со своей стороны, так не пойдет.

 Лицо Клер омрачилось.

 — Каким ты можешь быть злым. Хорошо, — сказала она сухо. — Не принимай ничего от меня. Ты даже можешь не приходить ко мне, если тебе кажется, что становишься сутенером.

 Она вернулась на кухню, с трудом сдерживая гнев. Гарри проводил ее глазами.

 — Клер! Я тебя умоляю. Я…

 Она повернулась, и он с удивлением заметил в ее глазах слезы.

 — Прости меня. Клер! Я тебя умоляю. — Он подошел к ней, но она оттолкнула его, повернулась спиной и принялась за салат.

 — Я не хотел тебя обидеть, — сказал он с несчастным видом.

 — Да ладно, не будем об этом говорить, — холодно произнесла она. — Блюдо там. Поможешь поставить на стол?

 — Я тебя люблю, Клер и я сделаю все, что ты захочешь.

 — Это только слова. — Она попыталась освободиться, а потом внезапно обняла его за шею.

 — О, Гарри, я тебя так люблю!

 Тон ее голоса потряс Гарри.

 — Мне хочется что-нибудь для тебя сделать. Я никогда никому раньше не помогала. У меня даже не было такого желания.

 — Я тоже хотел бы многое сделать для тебя, — сказал он.

 Она оттолкнула его, чтобы посмотреть ему в глаза.

 — Ты меня убиваешь, повторяя это. Я не хочу твоих денег. Я хочу тебя.

 Забудь о своем мужском самолюбии. Мы сможем вести замечательную жизнь, если будем делиться. Какое имеет значение, чьи деньги Главное, что они есть.

 — Для меня это имеет значение. Я хочу быть тем, кто дает.

 — Но как можешь ты давать, если не зарабатываешь больше Если бы у тебя были деньги, я бы не была такой гордой и принимала бы их. А сейчас позволь мне тебе помогать. Когда ты будешь зарабатывать больше, а я уверена в этом, я позволю тебе платить за все.

 Она еще раз прервала его на полуслове. — Если ты не будешь принимать мои подарки, я не поверю в твою любовь.

 — Но я тебя люблю, — неловко запротестовал Гарри — Мне нравится, когда ты мне даришь, но, все-таки, не делай этого так часто.

 — Правда? Ты принимаешь? — спросила она, блестя глазами.

 — Да.

 — Тогда у меня есть еще один сюрприз для тебя, — она выбежала из кухни и изумленный Гарри подумал, что все это невообразимо. Если бы только Рон, который всегда говорил, что женщины хотят брать все, ничего не давая, видел это…

 Клер вернулась, держа в руке другой пакет.

 — Я хотела подарить тебе это на день рождения, — сказала она, — но не хочу больше ждать. Это принадлежало моему отцу. — Она сорвала бумагу и протянула ему золотой портсигар.

 Никогда он не видел ничего подобного.

 — Открой его, — сказала она, не отводя глаз.

 Он нажал на кнопку. Внутри было выгравировано: «Гарри с любовью. Клер».

 — Я не знаю, что сказать!.. Это чудо! Я всегда мечтал о портсигаре, но, откровенно говоря, милая, раз это вещь твоего отца, почему ты даришь ее мне?

 — пробормотал он.

 — Я хочу, чтобы он был у тебя, и чтобы ты думал каждый раз обо мне, когда открываешь его.

 Она прижалась к нему.

 — Я не знаю даже, как благодарить тебя.

 — Лишь бы ты был счастлив, на остальное наплевать. Ты меня всегда будешь любить, Гарри? Ты меня не бросишь никогда?

 — Никогда. Я тебя буду всегда любить, что бы ни случилось, — сказал он, поднимая ее на руки и направляясь в спальню, дверь которой он открыл ногой.

 — О, Гарри… Ужин готов!..

 — К черту ужин, — сказал он, закрывая дверь ударом ноги.

 Когда Гарри открыл глаза, на улице уже светлело. Некоторое время он смотрел на Клер, неподвижно лежащую рядом. Как будто почувствовав его взгляд, она прижалась к нему, пробормотав:

 — Еще рано, не так ли, милый?

 — Около пяти часов. Ты можешь меня послушать? Я должен был кое-что тебе вчера вечером рассказать.

 Она открыла глаза и улыбнулась.

 — Слушаю тебя, милый.

 — Помнишь моего приятеля Рона? С которым я жил. Его оглушили прошлой ночью.

 Он почувствовал, как она напряглась.

 — Серьезно? — спросила она.

 — Да. На него напал тот же тип, что и на меня. Полиция задала мне кучу вопросов. — Он поколебался, а затем продолжал:

 — Я… я им рассказал о Брэди.

 Она подняла голову с подушки. У нее стал злой вид.

 — Ты им рассказал о Роберте? Зачем? Что он имеет общего с этим делом?

 — Ты помнишь тот вечер, когда на меня напали? Я тебе сказал, что полиция хотела знать, кому не понравилось, что его фотографировали. Я ответил, что не было такого. Инспектор Паркинс не поверил, что я ему говорю правду и сразу же, рассказав о Роне, повторил вопрос. Я был взволнован и рассказал ему все.

 — Ты сказал ему, что я была с Робертом?

 — Я отказался ему назвать твое имя. Я сказал ему, что ты… моя невеста… и он больше не спрашивал ничего… — закончил Гарри.

 Он почувствовал, как она удалилась от него далеко, хотя и не пошевелилась.

 — Что они сказали о Роберте?

 — Паркинс ничего больше не сказал. После того, как я объяснил, что он работает в рекламе и что он твой патрон.

 — Кажется, ты много рассказал.

 — Надеюсь, что не сказал ничего лишнего. Ты знаешь, Клер, в Вест Энде действует банда воров, а Рон пытался получить сведения о них для серии статей. Ему назначили свидание в «Рэдл-Сэкм кафе» в Сохо. Полиция считает, что там на него и напали.

 Клер поднялась и пошла к столику. Она взяла пачку сигарет, закурила и снова вернулась.

 — Почему ты мне это рассказываешь, Гарри? Меня эти истории не интересуют.

 — Паркинс привез меня на Аттен-стрит вчера вечером. Он хотел, чтобы я показал ему кафе, название которого я забыл. Мы приехали туда около двух часов в тот момент, когда ты выходила из кафе с тремя другими девушками. Там был и Брэди.

 — Ну и что?

 — Это все, — промямлил Гарри, жалея о сказанном. — Я подумал, что лучше рассказать тебе об этом.

 — Ты показал меня своему полицейскому?

 — Нет, разумеется. Он ушел без меня и пошел в кафе. Я думаю, он тебя даже не заметил.

 — Мне плевать на все это.

 Они замолчали.

 — Я беспокоюсь за тебя, — сказал Гарри. — Полиция думает, что в этом замешаны женщины. Они ловят пижонов, очищают им карманы и передают добычу сообщникам.

 — Зачем ты рассказываешь мне все это? — Она затушила сигарету.

 Гарри попытался взять ее за руку, но она резко вырвала ее.

 — Клер, ты должна понять. Надеюсь, ты помнишь Вингейта? Представь, что банда действует таким же образом. Если бы Вингейт повел тебя в полицию, как он это хотел сделать, полиция заподозрила бы, что ты принадлежишь к банде.

 Ты взяла его бумажник и передала его мне. Они действуют точно также.

 — Скажи, Гарри. Неужели ты, действительно, веришь, что я воровка?

 — Конечно, нет. Но не делай больше так. Клер! Скажи мне правду. Брэди связан с типом, который напал на нас?

 — О чем ты говоришь? Какая может быть между ними связь?

 — Ты должна понять. Брэди был взбешен, потому что я сфотографировал его, а через пять минут у меня забрали пленку.

 — Это абсурд! — закричала Клер. — Роберт никак не связан с этим делом.

 Ради Бога, ничего не говори полиции. Я потеряю работу, если он узнает, что я распространяю о нем слухи.

 — Нет, разумеется, я не скажу. Я никогда ничего о нем не скажу. Не беспокойся, Клер.

 — Есть из-за чего беспокоиться. Роберт взбесится, если узнает, что ты сообщил о нем полиции. Ты уверен, что его не будут допрашивать?

 — Не думаю. А почему его должны допрашивать?

 — Ты увидишь инспектора?

 — Надеюсь, что нет, но не знаю.

 — Во всяком случае, если ты его увидишь, обрати внимание на то, что будешь говорить обо мне. Прошу тебя, не давай ему мой адрес.

 — Это само собой разумеется, — воскликнул удивленно Гарри. — Я ему не назову даже твоего имени. Но, я уверен, что полиция больше не думает ни о тебе, ни о Брэди.

 — Я не доверяю полиции. Эти проклятые ищейки, если узнают, что я живу здесь одна, они будут наблюдать за мной. Они все время отравляют жизнь таким, как я.

 — Но, послушай…

 — Я знаю, что говорю, — сказала она раздраженно. — Я знаю больше, чем ты.

 Если флики, например, узнают, что ты провел ночь здесь, они смогут мне принести серьезные неприятности. Нужно быть очень внимательным.

 — Не бойся, я не скажу больше ни слова.

 Она снова оказалась в его объятиях.

 — Милый, — спросила она, — ты успокоился?

 Он уверил, что да, но был взволнован. Он предпочел изменить тему разговора и попросил ее позировать для портрета.

 — Я буду счастлива помочь тебе, милый, — сказала она, довольная новой темой разговора.

 — Значит, ты вкладываешь в дело свои деньги?

 — Только сто фунтов. Я не хотел тебе говорить об этом преждевременно, но… Сегодня все будет оформлено. Я хочу попытаться. Пообедаем вместе?

 Потом пойдем в студию.

 — У меня свидание и я смогу прийти часов в пять. Пойдет? Как ты хочешь, чтобы я позировала? В купальном костюме?

 — Нет, — сказал Гарри, улыбнувшись. — Я хочу сделать такой портрет, чтобы все сказали: вот именно так должны фотографировать. Я попытаюсь сделать что-то вроде бюста. Если у тебя есть шляпка и летнее платье, они подойдут.

 — Я тебе их покажу, — сказала она, вскакивая с кровати.

 — Вот такую фотографию я хотел бы сделать, — сказал Гарри, глядя на нее.

 — Это была бы чудесная реклама.

 Она закрылась халатом.

 — Спасибо, но не надо выставлять меня на витрине. Там будут стоять толпы мужчин.

 И вот, в пять часов утра при дневном свете, Гарри заложил руки за голову и наблюдал за парадом манекенщиц. Клер одевала одно платье за другим и дефилировала перед ним, принимая различные позы.

 В конце концов, он остановился на платье с большими цветами и глубоким декольте и шляпе из белой соломки с лентой. На фотографии они должны были выглядеть неплохо. Они решили, что Клер придет в студию в пять часов вечера и переоденется там.

 Гарри с удовольствием видел, что она также увлечена, как и он, и больше не думает ни об инспекторе Паркинсе, ни о Брэди.

 Когда Муни пришел в студию чуть позже девяти часов, Гарри занимался установкой прожекторов.

 — Что ты делаешь? — спросил он, остановившись на пороге.

 — У меня есть модель, которая придет фотографироваться для портрета.

 Сделаем большой снимок для витрины. Это будет привлекать клиентов.

 — Подружка?

 — Она самая. Она придет сегодня часов в пять.

 — Жаль. Если бы я знал, я бы одел чистую рубашку и побрился, — закончил он после того, как посмотрел в зеркало.

 — Незачем стараться, — сказал Гарри. — Она любит только молодых.

 Муни подскочил и обернулся. Увидев, что Гарри улыбается, он тоже улыбнулся.

 — Такие старики, как я, могут давать тебе уроки.

 — Хорошо, садитесь на этот стул, а я отрегулирую свет.

 — А Дорис? Разве она не может сделать это?

 — Дорис проявляет вчерашние пленки. Вам достаточно сесть и не шевелиться.

 — Хорошо, — согласился он. — Я протестовал просто из принципа. Эта работа не для основного компаньона.

 Гарри ничего не ответил и принялся передвигать прожекторы. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы получить нужный эффект. Муни начал вертеться, прежде чем он закончил.

 — Старик, если ты будешь тратить столько времени на каждый портрет, мы прогорим наверняка.

 — Не беспокойтесь, — сказал Гарри, немного передвигая прожектор. — Все это готовится для типичного портрета. Место для освещения устанавливается раз и навсегда. Для каждого нового портрета нужно будет только четко навести их.

 — Может быть, но эти проклятые прожекторы меня ослепляют.

 Гарри, тем не менее, продолжал свою работу. Когда он закончил, он не отпустил Муни.

 — Нужно сделать дюжину пробных снимков, которые Дорис сразу же проверит.

 Необходимо подобрать нужную выдержку.

 — Тебе нужно, чтобы я улыбался? — пробурчал Муни.

 — Нет. Держите голову, как вам нравится. Единственное, что меня интересует, это выдержка. Вы можете даже кривляться, если хотите.

 — В таком случае, я попытаюсь угадать результаты скачек, — сказал он, беря программу. — Пошевеливайся.

 Гарри сделал снимки, записывая каждый раз экспозиции.

 — Хорошо, — наконец, произнес он. — Все в порядке. Я отдам это Дорис.

 Освещение оставляю без изменения для Клер.

 — И это все, что я заработал в качестве благодарности? — пробурчал Муни, поднимаясь со стула и отбрасываясь в кресло. Так он не работал уже много месяцев.

 После обеда Гарри зашел посмотреть в лабораторию фотографии.

 — Замечательно, — сказала ему Дорис. — Изумительный портрет.

 — Тем хуже для портрета, — сказал Гарри, подходя к ней. — Меня интересует только время выдержки.

 Дорис достала один из отпечатков из бака.

 — Вот лучшее время выдержки. Но фото изумительное.

 Гарри посмотрел на фотографию и чуть не подпрыгнул. Она была права. Ему никогда не удавалось делать таких снимков.

 Муни готовился к эксперименту с таким выражением покорности и не знал, снимает Гарри или нет. Получился изумительный портрет. Это было выражение человека, разочаровавшегося в жизни. Выражение лица, манера держать голову, шляпа, сдвинутая за затылок, расстегнутый жилет и потухшая сигара — все это в целом создавало образ.

 — Замечательно, — воскликнул Гарри. — Наше дело будет процветать, если так будет продолжаться. Подумать только, я даже не вспомнил о Муни.

 Он взял снимок и критически осмотрел его.

 — Нужно увеличить его до размера 60Х80 на бумаге высшего сорта и повесим фотографию в витрине. Ни слова мистеру Муни. У вас есть хорошая бумага?

 — Три листа, ее нам прислали как образцы, — ответила Дорис. — Взять их?

 — Только немного. Нужно быть очень внимательной и не испортить ни одного листа.

 — Я попробую на полоске бумаги. Не беспокойтесь.

 Гарри знал, что он может доверить Дорис — Он вернулся в кабинет, где Муни дремал в кресле.

 — Все в порядке? — спросил Муни, открывая глаза.

 — Да. Дорис занимается этим, — сказал Гарри притворяясь безразличным. Он сел на край стола и вытащил из кармана портсигар, который ему подарила Клер.

 Муни вскочил, широко открыв глаза.

 — Это из золота? Ты нашел золотые залежи? Откуда это у тебя?

 — Это подарок, — сказал Гарри, небрежно засовывая портсигар в карман.

 — Ты парень не промах. Это она тебе подарила?

 — Если вас это интересует, да.

 Муни вытащил из кармана золотые часы и потряс их на цепочке.

 — Это не фальшивые. Их мне когда-то подарила одна малышка лет тридцать назад. Забавные существа женщины. Ты не теряй его, малыш. Придет время и тебе закладывать его в ломбард, когда останешься пустой.

 — Я никогда не понесу его в ломбард.

 — Никогда, это слишком долго, — сказал Муни, расслабляясь и закрывая глаза. — Я надеюсь, что с портретами дело пойдет. Наши дела идут все хуже и хуже. Эти двое сволочей проводят дни в кафе, вместо того, чтобы фотографировать прохожих.

 — А чего вы ждете. Пойдите и посмотрите, что они делают. Том должен быть на Оксфор-стрит, а Джон на Стренд. Это не займет много времени.

 — Что? — воскликнул Муни с возмущением. — Я?

 Пока Клер переодевалась в маленькой импровизированной раздевалке, Муни подошел к Гарри, настраивающему аппарат.

 — Эта девушка хороша, — заявил он. — Но как ты ее подцепил, не могу понять. Я, кажется, произвел на нее впечатление. Мне ты можешь не поверить, но, когда я был такой как ты, девушки вешались мне на шею, Я был невысок, но у меня была техника и скажу тебе откровенно, если бы я был повыше, то смог бы увести ее у тебя даже сейчас.

 — Не пытайтесь, — сказал Гарри с улыбкой. — Но я доволен, что вы нашли общий язык. Вот и она.

 Клер вышла в студию, держа шляпку в руке. Она улыбалась.

 — Так пойдет? — спросила она у мужчин.

 — Замечательно, — сказал Гарри. — Хочешь сесть туда?

 Муни послал ей воздушный поцелуй.

 — Вы мне говорили, что вам нужно пойти посмотреть, что там делают! сказал Гарри.

 — Да, — проворчал Муни. — Стариков всегда прогоняют. Что касается вас, моя прелесть, если у вас когда-нибудь появится желание переменить партнера, вспомните обо мне. Хорошее вино улучшается при старении… Именно со стариками…

 — Хорошо. Я об этом подумаю, — сказала Клер, улыбаясь.

 Она уселась.

 — Очень мил, — сказала она, когда Муни вышел. — Но с ним, наверно, трудно быть целый день.

 — Да, нет, не очень. Решай сама. Ты более опытна, чем я в таких фотографиях. Нужно будет сделать много поз, я сделаю 36 снимков. С чего начнем?

 Клер сидела, положив руки на колени.

 — Решай сам, — сказала она. — Ты знаешь, что тебе надо. Я всегда делаю то, что мне говорят.

 — Так я тебе и поверил, — сказал Гарри, который почувствовал, однако, в Клер что-то напоминающее страх.

 Он отступил на шаг и посмотрел на нее. Это было невероятно, но у нее был неестественный вид, как будто пришла фотографироваться молоденькая девушка.

 — Расслабься, милая, — сказал он. — У тебя очень робкий вид.

 — Ты думаешь?

 Она казалась недовольной и отвела взгляд.

 — Смотри через мое плечо, — попросил он. Он не думал, что ему придется говорить ей, как себя вести. Поза ее была неестественна. В голове у Гарри мелькнула мысль, от которой ему стало нехорошо. Он снял первый снимок, такой, какой она была. Может быть, она после расслабится. Он нажал на спуск, а затем прокрутил пленку.

 — А теперь в шляпке, — сказал он, — как будто ты только что пришла.

 — Но, как это делать, черт возьми, — сказала она, одевая шляпку и смотря в зеркало.

 — Прими беззаботный вид, милая. Ты же это все знаешь…

 — Так?

 «Нет, — думал Гарри, — совсем не так».

 — Неплохо, — сказал он. — Но у тебя не очень радостный вид.

 — Если бы я тебя ждала, Гарри, у меня был бы радостный вид, — ответила она обиженным тоном.

 — Да, конечно… Представь, что ты надеешься меня увидеть, но не уверена, приду ли я.

 Она как-то скривила лицо и уставилась на стену, прищурив глаза, как близорукая.

 — Так пойдет?

 — Да. Очень хорошо. Не шевелись, — согласился Гарри, чувствуя, как в нем растет отчаяние.

 Весь сеанс проходил подобным образом. Гарри попробовал все позы, которые он мог придумать, но безуспешно. Сомнений нет.

 Клер никогда не позировала фотографу. Она была явной любительницей.

 Аппарат смущал ее и она с трудом следовала инструкциям, которые он ей давал.

 Гарри слушал лекции в школе фотографирования. Он работал с профессиональными моделями и не мог ошибиться. Клер совершенно не знакома с этим ремеслом.

 — Еще долго, милый? — спросила она с признаками нетерпения. — Уже больше шести часов, а у меня свидание в половине восьмого.

 — Разве мы не пойдем никуда сегодня вечером?

 Она похлопала его рукой.

 — Не сегодня, Гарри. Я пригласила к себе на ужин одну подружку. Я хотела, чтобы пришел и ты, но она ужасная зануда и намеревается посплетничать наедине.

 — Хорошо, — сказал Гарри смущенно. — Тогда отдохнем немножко и продолжим работу…

 — Разве ты сделал мало снимков? От этого света у меня ужасно разболелась голова. Хочешь прийти ко мне завтра, часов в шесть? Поедем вместе покататься. Подходит?

 — Да, конечно. — В голове Гарри вертелись разные мысли.

 Если она не профессиональная манекенщица, то чем она занимается? Как она зарабатывает на такую жизнь?

 В дверь постучали и вошел Муни. Гарри был настолько занят своими мыслями, что был даже рад его приходу.

 — Там пришел инспектор. Он хочет с тобой поговорить. Я ему сказал, что ты занят, но он сказал, что подождет.

 — Что он от меня хочет? — спросил Гарри, нахмурившись. — Лучше мне поговорить с ним. Извините меня. Клер. — Он посмотрел на нее и был удивлен ее видом. Она побледнела.

 — Ни в коем случае не говори ему, что я здесь, — прошептала она, — я не хочу его видеть.

 Она была так явно взволнована, что Гарри и Муни с удивлением переглянулись.

 — Да, конечно, — сказал Гарри. — Ты переодевайся пока.

 Он погасил окурок ногой и вышел вместе с Муни, пытаясь улыбаться, несмотря на растущее беспокойство.

 Инспектор Паркинс был в том же костюме. Он рассматривал выставку фотографий, снятых на улице.

 — Добрый день, мистер Рикк, — сказал он. — Меня интересовало это уже давно и я пришел взглянуть на ваши снимки. Я уже нашел двух или трех старых клиентов.

 — Вы хотели меня видеть, инспектор? Я очень занят.

 Паркинс посмотрел на Гарри. В его глазах было подозрительное любезное выражение, которое совсем не нравилось Гарри.

 — Нет, — уверил он. — Это не очень важно. Я проходил мимо и просто так зашел. Вы больше не видели того человека?

 — Если бы я его видел, я бы вас предупредил сразу же, — сухо сказал Гарри.

 — Я так и думаю, — сказал Паркинс. — А, кстати, той ночью, когда мы ездили в то кафе вместе, там был один тип с машиной, в которой он увез четырех пьяных шлюх, если вы помните…

 Гарри покраснел от гнева.

 — Это были не шлюхи! — воскликнул он возмущенно, но сразу же взял себя в руки. — Во всяком случае, мне не показалось, что они именно такие.

 Паркинс смотрел на красное лицо Гарри.

 — Вы думаете? — Он залез в карман и вытащил пачку сигарет. Она была пуста, и он выбросил ее в корзину для бумаг.

 — А мне показалось, — продолжал он, — что у них вид как раз таких. Может быть, я и ошибаюсь. Даже полицейский может ошибаться время от времени. У вас нет сигареты? — он улыбнулся.

 Гарри раздраженно порылся в кармане, вытащил свой золотой портсигар и протянул Паркинсу.

 Паркинс взял портсигар и, медленно выбирая сигарету, сказал:

 — Тот тип в автомобиле был Брэди?

 — Я… Я его не узнал. По правде говоря, я не обратил внимания…

 — Жаль. Мне показалось, что это был Брэди. — Он постучал пальцем по портсигару и осмотрел его.

 — Очень милая штучка. Он совсем новый?

 — Да, — пробурчал Гарри, протягивая руку, чтобы забрать его.

 — А где вы его взяли?

 — Это вас не касается. Отдайте мне его, пожалуйста.

 Паркинс снова открыл портсигар и прочел надпись.

 — А как фамилия этой девушки? — спросил он.

 Для Гарри это было слишком.

 — Послушайте. Верните мне портсигар и до свидания.

 — Вы думаете это просто так? — спросил Паркинс, улыбаясь. — Этот портсигар был украден на прошлой неделе. Вы это знали?

 — Украден?

 Гарри позеленел.

 — Не может быть. Вы… вы ошибаетесь.

 — Нет, это точно. У нас есть его описание до малейшей царапины. Молодой человек из провинции познакомился с обворожительной женщиной вечером на прошлой неделе. Он предложил ей выпить и думал провести с ней ночь, но эта девушка исчезла вместе с портсигаром. В отличие от большинства молодых людей в такой ситуации он не потерял головы и пришел рассказать мне о своем неудачном приключении. Я получил описание девушки и ищу ее. — Паркинс замолчал, засунул портсигар в карман и вдруг направил на живот Гарри палец.

 — Это она дала вам этот портсигар?

 — Я абсолютно ничего не понимаю, — сказал Гарри хрипло.

 Внезапно в его голове просветлело. Вот оно объяснение Она работала вместе с бандой, как он вначале и подумал.

 Выражение лица Паркинса изменилось сразу же.

 — Значит, вы поняли? — сказал он резко. — Я поставил людей наблюдать за вами, после того, как вы мне солгали по поводу Брэди. Он входит в банду. Ты спишь с этой девушкой? Ты тоже из тех парней, которые работают вместе с ней?

 Она тебя содержит?

 — Вы врете, — послышался голос Клер. Она вошла в контору, оттолкнула Гарри и оказалась лицом к лицу с Паркинсом.

 — Закрой свою грязную глотку. Это я взяла портсигар и ему подарила, но он совсем не знал, что он ворованный. Он не знал ничего. Оставьте его в покое, поняли? Оставьте его в покое.